Жизнь забугорная

Специалистом Петер был классным. Именно поэтому тётя Соня терпела дурной нрав Баха и его чёрный юмор. Благо, шутил массажист только по-русски. Это избавляло немецкоязычных пациентов от паники по поводу таких перлов, как: «Будем лечить, или пусть живёт?», «Иных уж нет, других долечим», «Хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается», «Массажист – это мужчина, который получает деньги за то, за что другой получил бы по морде».

Сегодня Бах был особенно не в духе. Больничные кассы задерживали выплату, а его финансы уже громко пели романсы. Вместо традиционного: «Гутен таг, если он, конечно, будет таковым, в чём лично я очень сомневаюсь», Петер прохрипел загробным голосом: «Что-то у меня со зрением плохо – денег не вижу!».

– Носорог тоже плохо видит, но при его весе – это уже не его проблемы, – философски заметила тётя Соня.

– Хорошо же начинается рабочий денёчек, – вздохнул Бах, протирая стёкла своих очков.

– Съешь с утра живую жабу и ничего худшего в этот день с тобой уже не случится.

Иглотерапевт Нюра уже рыдала от смеха за ширмой, разделявшей отсеки помещения.

– Умоляю вас, прекратите, у меня сейчас швы послеоперационные разойдутся!

– Молчи, штрейкбрехерша, когда рабочий класс свои кровные у мироедов выколачивает, – гаркнул массажист в сторону ширмы, продолжая перепалку. – Так когда на моём жироконто жир появится, фрау работодательница?

– Петька, не раздражай источник финансирования, – пробасила та, – пациенты вон уже сползаются. Олюшка, обрати внимание на господина в джинсовой кепке: холост, при деньгах, имеется собственная похоронная фирма, ищет жену-славянку.

– Детка, послушай дядю Петера, – вклинился Бах. – У этого ветерана Сталинградской битвы давно закончился срок годности. Так что сиделка со специальным образованием ему действительно нужна.

– Ша, медуза! – рявкнула тётя Соня в сторону Баха и, растянув губы в приветливой улыбке, поприветствовала входящего мужчину. – Доброе утро, господин Фриш! Как вы себя чувствуете?

– Уже лучше, – прохрипел «завидный жених» нижними регистрами глотки.

Ольга бросилась за фанго-компрессом. Укладывая его на спину пациенту, механически зафиксировала дряблую кожу в веснушках, которые Петер именовал трупными пятнами, противную висячую бородавку на шее и отросшую седину окрашенных в чёрный цвет волос.

Вошёл Бах и, растирая руки пахнущим камфарой кремом, пропел, имитируя бас Шаляпина:

Пусть хромой и пусть горбатый,
Но на еврики богатый.

Прыснув от смеха, девушка помчалась к следующему пациенту. День выдался беспокойный.

В обеденный перерыв все собрались чаёвничать. Племянница шефини Нюра достала из пакета пироги с маком и, как обычно, разложила их на муляже, изображающем грудную клетку. Петер первым потянулся к лакомству и тут же получил от Нюры по рукам.

– Куда клешни тянешь, вегетарианец, в сдобу яйца входят! Тебе можно только чай без сахара, ты уже поперёк себя шире.

– При его весе, Нюрочка, похудеть на пару кэгэ – всё равно, что получить скидку на пять евро от стоимости «Мерседеса», – ехидничала тётя Соня. – Ешь, сынок, хорошего человека должно быть много. А там, глядишь, раздобреешь, поумнеешь и женишься.

– Типун вам на язык, – отмахнулся Бах. – Хорошее дело браком не назовут – вы, бабы, такие неверные.

– Чтобы женщина была морально устойчива, – заметила Маринка, – она должна быть материально обеспечена. Сие должно быть высечено в граните.

Петер открыл рот, но возразить не успел: в дверь постучали.

– Войдите! – заорали все хором.

В помещение вошла смуглая женщина: не то турчанка, не то иранка, и на жутком немецком предложила присутствующим погадать.

– Не стоит, – скривилась физиотерапевт Фаина, – не верим мы в эту ерунду.

Бах поднялся, чтобы выставить за дверь непрошеную гостью, но Ольга вдруг возжелала узнать свою судьбу.

Гадалка прошла за ширму, села на массажную кушетку, разложила перед собой карты. С минуту она молчала, потом объявила:

– Ждёт тебя, милая, дальняя дорога. А в дороге той – король крестовый. Будет у тебя там: море тёплое, море шампанского и море любовных утех.

– Неплохо бы, – хмыкнула та, доставая из кошелька десять евро.

– Глупости всё это, – резюмировала Марина после ухода гадалки. – Нечего в поисках мужика по курортам шастать. Если надо, судьба и на печи найдёт.

– Не скажи, детка, – возразила шефиня. – Судьба – это крупье. Она раздаёт карты, а дальше играй сам. И впрямь, поезжай-ка, Олюшка, в отпуск. А ты, Нюр, позвони в экскурсбюро, узнай, на какие тёплые моря у них путёвки имеются.

Вскоре информация была получена:

– Майорка, две недели, выезд послезавтра. Подходит?

Ольга растерянно взглянула на шефиню.

– Подходит. Заказывай, – решила за неё фрау Шварц. – С финансами не тушуйся – подмогну.

На следующий день, в конце смены, устроили Ольге проводы. Петер достал из холодильника запотевшую бутылку «Кагора», разлил её содержимое по кофейным чашкам.