Жизнь забугорная

– Не нарвись там, Олюха, на социальщика, – со знанием дела предостерегла отпускницу Фаина. – Нищих гениев нам на родине хватило по ноздри и выше. Стихи самопальные, завывания под гитару, скульптуры из мокрого песка – это всё надстройка. Тебе же нужен базис. Жмотов отбраковывай сразу.

– Верно, – поддержала её Марина. – Раздевать женщину должен тот, кто её одевает.

– И не таскай там эти говнодавы, – потребовала тётя Соня, указывая на Ольгины сандалии. – Плоские растоптанные туфли без каблука хорошо сочетаются с лысыми невысокими мужиками.

– За мужиков! – подняла свою чашечку шефиня. – Hе так хорошо с ними, как плохо без них!

* * *

Майорка поразила Ольгу живописной природой, райским климатом и невероятным количеством немецких туристов. Первые дни она вообще ходила с открытым ртом, удивляясь всему подряд: странным двухэтажным именам, загоранию в полуголом виде, невероятному количеству татуировок на телах отпускников. Тому, что внуки называют дедушек и бабушек по именам, а часто вообще оказываются не внуками, а детьми пожилых родителей. Отсутствию комплексов по отношению к своим безобразным тушам, втиснутым в узенькие бикини, пирсингу в самых неподходящих местах, раскованности курортных нравов. Девушка чувствовала себя Алисой в стране чудес.

Когда в очередной раз она открыла рот, увидев, как совершенно лысая девица в десантных ботинках взасос целует аппетитную полуголую блондинку, рядом с ней кто-то рассмеялся.

– Тургеневская девушка, попавшая в Содом и Гоморру. Картина маслом, – произнёс красавец-брюнет в солнцезащитных очках и джинсовой кепке.

– Как вы узнали, что я – русская? – удивилась Ольга.

– Дедукция. Место твоего рождения написано у тебя на лбу крупными буквами. Давай дружить.

Улыбка парня подействовала на девушку, как кипяток на кусочек сахара, и она с радостью приняла предложение нового знакомого.

Жил красавчик в её гостинице. О себе рассказал немного: живёт в Германии, здесь находится в командировке – снимает рекламные ролики для туристических фирм.

Ольга влюбилась в него с первого взгляда. По её мнению, у Макса не было недостатков – одни достоинства: остроумен, находчив, галантен, щедр…

Парень дарил ей причудливые цветы, катал на катере, возил на экскурсии в Барселону и Сарагосу, снимал на фоне экзотических кружев дворцов и мечетей, читал наизусть Хайяма и Бодлера…

В вечерних сумерках влюблённые гуляли по набережной, в отель возвращались за полночь и до самого утра предавались любовным утехам.

Впервые в жизни Ольга почувствовала себя бесконечно счастливой. Рядом с Максом она испытывала абсолютную уверенность в том, что он и есть та самая половинка, с которой, по древнегреческой легенде, её когда-то разлучила судьба. Предсказание гадалки сбылось в точности: она купалась в море цветов, море шампанского и море, любви…

Единственное, что огорчало девушку, – пассивность любимого. Он не строил планов на будущее, избегал темы продолжения их отношений в Германии, не интересовался её адресом и телефоном, а ведь до отъезда оставалось всего ничего.

Ольга боялась форсировать события. «Вдруг ему осталось совсем чуть-чуть, чтобы созреть до серьёзного решения, – рассуждала она. – Нужно просто продлить моё пребывание здесь».

Приняв решение, девушка спустилась в холл и направилась к кабинкам телефонов-автоматов. Сейчас она поделится с тётей Соней свалившимся на неё счастьем и выпросит у неё дополнительную недельку отпуска за свой счёт.

Девушка вставила телефонную карточку в щель аппарата, набрала знакомый номер и вдруг услышала голос Макса из соседней кабинки:

– Придётся задержаться на сутки-другие – постельные сцены вышли хреново… Скорее всего, освещение… Этой романтичной идиотке только при свечах подавай. При дневном свете её, видишь ли, клинит… Да коза одна, из наших… Не кипятись, пересниму тебе сегодня весь порно-ролик. Бабки готовь…

В это время в трубке раздался щелчок, и Ольга услышала звонкий голос Маринки:

– Физиотерапевтическая практика Софии Шварц. Чем могу вам помочь?

Ольга молчала.

– Кто там, Мариша? – раздался зычный бас тёти Сони. – Небось, земляки наши безъязыкие менжуются. Дай-ка мне трубочку.

Слёзы застлали девушке глаза, в голове у неё зашумело, и она стала медленно сползать по стене кабинки.

– Алло! Говорите же, наконец! Кто это? – настаивала на контакте фрау Шварц.

С трудом разлепив побелевшие губы, Ольга прошептала:

– Одна коза…

Меланхолическая серенада

«Здравствуй, Натан! Искупался я, наконец, в Красном море, покатался по Нилу на древнем «колёсном» пароходе, прижался лбом к великим пирамидам, полетал на планере над пустыней.

Э-э-эх! А до чего ж хороши молоденькие египтянки – прям тебе Нефертити с Клеопатрой в одном флаконе».

Аркадий Борисович мечтательно поднял глаза к лазурно-голубому небу, полюбовался похожим на овечку облачком, опустил взгляд на толстый глянцевый журнал, служивший подставкой для его письма, и вернулся к своим впечатлениям.