Читаем Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 3 полностью

В XVIII столетии произошло радикальное обновление всех сфер общественной и духовной жизни, в том числе и литературы. В жизни людей XVIII века особую роль играла литература: она воспринималась как своего рода экспериментальная площадка для провозглашения «идей века». Процесс качественных преобразований русского языка и литературы в XVIII веке прошел несколько этапов. Вопрос о периодизации русской литературы XVIII века не вызывал особых споров, хотя было предложено несколько схем, дающих общее представление об основных этапах развития литературы этого столетия. Основы такого рода исследования были заложены еще В.Г. Белинским. Великий критик в целом ряде статей высказал свое понимание стадиальности развития русской литературы XVIII века. Периодизация развития русской литературы XVIII века, по мнению В.Г. Белинского, должна исходить из того, что процесс развития литературного творчества в этот период представлял собой постепенное набирание сил в поступательном движении к достижению литературой того уровня гармонического совершенства поэтической формы, какого она достигла в творчестве А.С. Пушкина.

Вехи этого пути он связывал с творчеством таких авторов, как Кантемир, Ломоносов, Карамзин. Если творчество двух первых поэтов приходилось на время господства «риторических» правил (иначе определявшееся как «Ломоносовский период»), то «Карамзинский период», введший «русскую литературу в сферу новых идей» и, как следствие, качественно обновивший нормы литературного языка, заявил себя с наибольшей полнотой в творчестве Крылова-баснописца, Жуковского и Батюшкова. Этот период распространялся не только на конец XVIII, но и на начало XIX века. Белинский не указывал точных хронологических границ, выделяемых им периодов. Но примечательно, что начало новой эпохи в развитии национальной литературы он связывал с результатами реформаторской деятельности Петра. Не случайно, характеризуя роль Ломоносова в русской литературе, Белинский прямо сравнивал его с Петром Великим.

Наиболее известный, можно сказать традиционный подход к периодизации историко-литературного процесса XVIII века рассматривает три основных периода.

Первый период охватывает 1700–1720-е годы и характеризуется решением подготовительных задач, в основном он совпадает с царствованием Петра I. Его можно назвать предклассическим. «Литература первых десятилетий XVIII века. На путях к классицизму». Произведения этого периода отличаются большой жанровой и стилистической пестротой и во многом еще связаны с предшествующим периодом. Еще не был выработан ни общий творческий метод, ни стройная жанровая система, но в это время уже вызревают основные идеологические предпосылки русского классицизма: защита государственных интересов, прославление Петра I как «просвещенного» монарха. Значительно усиливается в этот период интерес к античной культуре, которая становиться источником и важной составной частью новой художественной системы.

Второй период – от конца 1730-х до 1770-х годов – это время становления русского классицизма. Основоположники русского классицизма – Кантемир, Тредиаковский, Ломоносов, Сумароков – целиком принадлежат XVIII веку. Они родились в Петровскую эпоху, с детства дышали ее воздухом и своим творчеством стремились защитить и утвердить Петровские реформы в годы, наступившие после смерти Петра I. На протяжении этого периода в обстановке установления господства в литературе художественного направления классицизма происходят радикальные преобразования в языке и литературе. Реформируется литературный язык и система русского стихосложения, закладываются основы нового русского литературного языка, создаются новые классицистические жанры, появляются теоретические трактаты, обосновывающие эти нововведения.

Название этого направления происходит от латинского слова classicus, т.е. образцовый. Так называли античную литературу, которую широко использовали классицисты. Русский классицизм создавало поколение европейски образованных молодых писателей, родившихся в эпоху Петровских реформ и сочувствовавших им. Основанием этой художественной системы была идеология, сложившаяся под влиянием гражданских преобразований Петра I. Своеобразие русского классицизма состоит в том, что он в период становления соединил в себе пафос служения абсолютистскому государству с идеями раннего европейского Просвещения. В идеологии классицизма государство, созданное в первые десятилетия XVIII века, было объявлено высшей ценностью. Классицисты, воодушевленные Петровскими реформами, верили в возможность его дальнейшего совершенствования. Оно представлялось им разумно устроенным общественным организмом, где каждое сословие выполняет возложенные на него обязанности. «Крестьяне пашут, купцы торгуют, воины защищают отечество, судии судят, ученые взращивают науки»[51]– писал А.П. Сумароков.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука