Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны

Из событий [произошло следующее]: однажды ночью султан вызвал меня к себе. Я увидел у него хитрую старуху-обманщицу, которая вышла из Хилата с письмом якобы от имени аз-Заки ал-'Аджами, который пользовался влиянием как у ал-Малика ал-Ашрафа, так и у султана и переводил от их имени на три языка — тюркский, персидский и армянский.

Письмо содержало просьбу Заки ад-Дина к султану о передаче ему пяти тысяч динаров для раздачи воинам-хиндуванийа[744] и войскам, чтобы привлечь их на сторону султана и получить согласие на сдачу Хилата. После этого, на следующее утро, раскроются Ворота Долины (Баб ал-Вади) и султан войдет [в город].

Когда султан посоветовался со мной об этом, он почувствовал, что я недоволен. Он удивился и спросил: «Почему ты, как я вижу, сомневаешься в этом деле?» А султан страстно желал взять Хилат и поэтому решил дать старухе требуемую сумму. Я ответил: «[Я], [Ваш] мамлюк, имел свидание с Заки ад-Дином и говорил с ним о делах, когда аз-Заки следовал от своего господина послом к султану, и [я] увидел, /221/ что это один из умнейших и одареннейших людей своего времени, такой, от которого нельзя скрыть, где ошибка, а где истина. Человек, подобный ему, далек от того, чтобы войти в такое сомнительное и опасное дело. Кроме того, благо султана требует, чтобы он перешел на сторону [его] государства и тотчас же стал враждебен своему [бывшему] господину. Как же он может рисковать собой в деле, которое связано с удовлетворением группы людей с различными желаниями и противоположными мнениями, и использовать при этом деньги или соблазнительные обещания? Где гарантия, что кто-либо из них не выдаст тайну и он не будет уничтожен? Это так, если эти деньги он просил для других. А если она сказала, будто он просил эту сумму для себя, то ему и так ясно, что, когда он сдаст Хилат султану, ему достанутся такие награды и пожалования икта' в сравнении с которыми упомянутая сумма окажется ничтожной».

После того как султан услышал мое мнение, его решительность в этом деле убавилась. Однако его желание захватить Хилат заставило его дать ей тысячу динаров, [а это была только] пустая трата. Султан сказал ей: «Если правдивость твоего рассказа будет подтверждена каким-либо доказательством, то мы дадим тебе остальные четыре тысячи динаров».

Ночью она вернулась в Хилат; у [ее] рассказа не было никакой основы. Эта весть распространилась в войсках и дошла до некоторых хилатцев. 'Изз ад-Дину Айбеку сообщили о том, что аз-Заки переписывается с султаном, и Айбек убил его без какой-либо вины с его стороны.

Когда султан овладел Хилатом, эту старуху захватил кто-то из сархангов, вытащив ее из дубильни, с ней был ее муж, дряхлый старик. Она принесла золото, но уже истратила из него триста динаров. Говорят, что она была задушена. Результатом ее обмана были ее смерть и гибель Заки ад-Дина.

И [произошло еще следующее]: одно шифрованное письмо было отправлено 'Изз ад-Дином Айбеком ал-Малику ал-Ашрафу, а другое было послано ему же Муджир ад-Дином Йа'кубом. Оба эти письма были перехвачены в пути. Султан передал их мне, и его забота способствовала тому, что я разобрал оба письма. Они содержали жалобы на испытываемые ими затруднения и беды. В обоих письмах говорилось о том, что из-за колдовства врага снег в этом году в округе Хилата не выпал.

Было перехвачено еще одно письмо, написанное ал-Маликом ал-Ашрафом мутавалли Хилата 'Изз ад-Дину. Оно гласило: «Твои слова о колдовстве врага и ясном небе показывают, насколько вами овладел страх. Как же иначе — ведь подобное дело может совершить только Аллах! /222/ А зимы случаются разные: бывает, что снег задерживается, а иногда выпадает раньше времени. Вот скоро мы прибудем с войсками, чтобы отвести беду и устранить ущерб. Мы будем гнать их (хорезмийцев) за Джейхун».

Из событий [произошло следующее]: смерть сахиба-дивана Шамс ад-Дина Мухаммада ал-Мустауфи ал-Джувайни. Он происходил из [семьи] знатных господ. Если он стремился достигнуть совершенства [в чем-либо], то добивался этого. Когда его стиль письма сравнивали со стилем [других], то он превосходил их. Время испытало его, а жизнь надевала на него [разные] одежды. Он был назначен главой дивана в конце жизни Великого султана ['Ала' ад-Дина Мухаммада]. Когда он прибыл ко двору, султан [Джалал ад-Дин] назначил его главой дивана, и он занимал эту должность, оставаясь чистым в том, что он говорил и писал, и не ступал на путь, внушавший ему подозрения.

Он переселился в соседство к Аллаху, в дом Его щедрости, во время осады султаном Хилата и назначил меня своим душеприказчиком, поручив мне опекать интересы его сирот. Он завещал мне перенести гроб с его телом в Джувайн, один из округов Хорасана, где он родился, и я сделал это.

Султан не стал касаться чего-либо из оставленного им наследства, и я отослал его имущество с моими и его доверенными людьми его наследникам.