Жизнеописания трубадуров

Имеет слабость больше сил[1032]

,Чем сила; тот, кто слаб и мал,
Ослабив сильных, побежал,
Великий проявляя пыл;
Лишь тот, кто слаб бывал, но смел,
У силы честь отнять умел.
Над сильным властен слабый пол.

Вздор некий то всегда губил,

Что сам творил и разрушал;
Мир видел в нем свой идеал,
А он – ущерб лишь приносил.
Так где безумию предел?
Вздор в этом мире преуспел,
Поскольку мир в нем вкус нашел.

Служа судьбе, я проследил,

Как кислый вскоре сладким стал;
Знать, оба от одних начал,
Коль кислый сам себя сластил.
И холод медленно теплел
В боренье нежном этих тел,
Где сладкий кислого борол.

Мне часто был умерший мил,

Я видел, как он воскресал;
Он больших заслужил похвал,
Чем тот, который только жил[1033].
Умерший полн грядущих дел;
Кто смерти страх преодолел,
Не мыслит смерть одним из зол.

То стужу грел, то жар студил[1034]

Благовещательный канал,
Одно другим уничтожал
И воедино их сводил.
Лишь бедность – богача удел[1035].
Ты в этом притчу усмотрел?
Нет, просто ум я с правдой свел.

Вместила слабость много сил,

И кислый вскоре сладким стал,
И холод жар уничтожал,
И некий вздор себя губил,
И умиравший богател,
И был богатый жертвой дел,
В которых честь свою обрел.

2. ВАРИАНТ С РАЗО [1036]

После того прибыл он в Монферрат к маркизу Бонифачио и долгое время оставался при дворе его, и там укрепился во владении оружием и в художестве трубадурском, чем великую при дворе снискал славу. И маркиз, превеликих ради достоинств, какие в нем находил, в рыцари его посвятил и платье с ним делил и оружие. И вот, полюбил он сестру маркизову по имени мадонна Беатрис, жену Энрико дель Карретто, и множество сложил в ее честь прекрасных кансон, величая в них ее "Прекрасный Рыцарь". Прозвал же он ее таким именем оттого, что ему выпало великое счастье: он мог сколько угодно смотреть на мадонну Беатрис через потайное окошечко в ее покоях, когда она там находилась, и никто о том не ведал. И вот, вернулся раз с охоты маркиз и, к сестре зайдя в покои, меч свой оставил возле ее ложа, а сам вышел. Мадонна же Беатрис, сняв верхнюю с себя одежду и оставшись в одной рубашке, меч этот взяла и подобно рыцарю подвесила к поясу своему. После того выхватила она его из ножен и сделала выпад, нанесла несколько мнимых ударов и, вложив обратно в ножны, сняла и оставила на том же месте, где он был[1037]. Эн Раймбаут де Вакейрас же все это подсмотрел в потайное окошко и за то с тех пор в кансонах своих всегда ее величал Прекрасным рыцарем, как, например, в первой строфе следующей песни:

Я не мыслил, что Амур[1038]
На меня нагонит страх,
Что у госпожи в руках
Застенает трубадур.
Боже! Как горды они!
Горд и я был в оны дни.
Но Прекрасный Рыцарь мой
Речью, юной красотой
Трубадура покорил,
Хоть он неприступен был.
Ведь такой Амуров вид
Сердце твердое смягчит,
И смягчается уже,
Предается госпоже,
Ибо навсегда оно
Нежности обречено.[1039]

И думали все, что она разделяет его любовь.

Долгое время оставался он при маркизе и был вполне счастлив. Когда же отправился маркиз в Восточную Империю, то взял Раймбаута де Вакейраса с собою, отчего тот, разлученный со своей дамой, здесь с нами остававшейся, весьма печалился, и сам бы дома остался, но из любви к маркизу, который оказывал ему столько почета, не решился сказать "нет" и отправился вместе с ним, и неизменно старался отличаться в боях и схватках и совершал великие подвиги, чем снискал немалое богатство и превеликую честь. Но при всем том он и печали своей не забывал, как он сам говорит в четвертой строфе песни, начинающейся так: "Зима, весна – мне все одно"[1040]: