Жизнеописания трубадуров

Вот, обложил Амор, мой сюзерен[1048]

,Меня оброком, ибо силой чар
Прекраснейшей из дам смягчен удар
И в сердце щедром выделен мне лен.
Дождался я столь доброго совета,
Что благом для меня стал прежний вред;
И так как лучшей в целом мире нет,
Она по праву будет мной воспета.

Взираю на нее, не встав с колен,

И чувствую в груди такой же жар,
Как перед Фисбою Пирам[1049] в разгар
Исполненных великой страсти сцен.
Я следую благим словам совета
Той, для которой слов достойных нет,
В ней для клеветника – источник бед,
Но милости источник для клеврета.

Когда сдавался Алый Рыцарь в плен[1050]

,То Персеваль не более был яр,
Чем я, когда рассеялся угар
И вдруг пахнуло ветром перемен;
Я в восхищенье от ее совета,
Но мучусь, как Тантал[1051], когда запрет
Она кладет на искренность бесед,
Сама ни в чем не ведая запрета.

О Дама, разве я стоял согбен,

Когда просил мне срезать локон в дар[1052]
И средство дать, чтоб так не жег пожар?
Я был – как к Тиру рвавшийся Эвмен[1053]!
И вот добился славного совета,
Что стоит всех эвменовых побед.
Теперь иль смертный мрак иль горний свет
Вознаградит настойчивость аскета.

Мне дал приют мой Бритт[1054]

средь крепких стен,Но Бог велел Оранж и Монтлимар[1055]
Покинуть, чтобы тем избегнуть кар,
Ибо прекрасной даме нет замен;
И стань я даже королем полсвета –
Послушный указаниям планет,
Я б трон оставил, чтоб напасть на след
Той, что достойна своего совета.

Прекрасный Рыцарь, украшенье света[1056]

В меня вселил надежду Ваш совет,
Ибо моей любви он не во вред,
И нет для песни сладостней предмета.
На Беатрис из Монферрата, эта
Кансона льется Вашей славе вслед,
Скрывая лучезарный Ваш портрет
Под позолотой каждого куплета.

4. РАЗО ВТОРОЕ (Пейре Видаль)

Случилось так, что однажды ночью дама с ним возлегла, и маркиз, так любивший Раймбаута, обнаружил их спящими и весьма разгневался; будучи, однако, человеком разумным, трогать он их не стал, а снявши свой плащ, накрыл их, а сам удалился с плащом эн Раймбаута.

Когда же эн Раймбаут проснулся, то сразу понял, что произошло. И тогда застегнул он этот плащ на шее и прямым путем отправился к маркизу, и, встав перед ним на колени, взмолился о пощаде.

Маркиз, видя, что он понял, что произошло, стал ему припоминать услуги, какие он при различных обстоятельствах ему оказывал. И так как говорил он ему непрямо, чтобы бывшие с ним не поняли, за что просит прощения эн Раймбаут, – говорил, что прощает ему покушение на его имущество, – то слышавшие это думали, что речь идет о похищенном плаще. Итак, маркиз простил Раймбаута, наказав ему никогда больше на имущество его не зариться, и история эта оставалась между ними.

Случилось вскоре маркизу отправиться со своими ратными силами в Восточную Империю, где при поддержке Церкви завоевал он Солунское королевство. Там-то и был эн Раймбаут посвящен в рыцари за свои подвиги, и мааркиз выделил ему там много земель и положил большой доход; там эн Раймбаут впоследствии и умер.

После же этой истории, приключившейся с маркизовой сестрой, сложил он кансону, каковую послал Пейре Видалю[1057] и в каковой говорится: