Жизнеописания трубадуров

Воспеть маркиза в стихах –[1058]
Вот цель жонглерских потуг;
Но мне и претит их круг,
И тошно ходить в льстецах;
Меж тем, он впрямь безукорен
И к славе им путь проторен,
Так что по праву сеньор
Хвалебный слушает хор.

Внушил Арагонец страх[1059]

Мне и испортил досуг,
Не то б я нашел подруг
На каркассонских холмах,
Где для любви благотворен
Самый пейзаж, где просторен
И вежества полон двор,
Где граф в чести и комтор.

Терплю в Ломбардии крах

За то лишь, что Милый-друг
Зван Дамой, чьи стрелы вдруг
Повергнуть могут во прах,
Раз лучнице лук покорен,
А их, чтоб лет был ускорен,
Калил любовный костер,
Травил же неги раствор.

Тяжелый ресничный взмах,

Взор черен, и в форме дуг
Выгнуты ноздри – вот лук,
Чьи стрелы торчат в сердцах;
Что ж, проигрыш не позорен,
Коль дух врага необорен,
И рухнет любой забор,
Когда столь мощен напор.

Прелестна так в мелочах,

Так сладостен речи звук,
Что рыцари в роли слуг
Толпятся в ее дверях:
Для всех ее дом отворен,
Радушный жест непритворен –
Дамам Аржанса укор[1060];
Ланиты – под цвет Вальфлер.

Как в казначейских счетах,

Множатся цифры заслуг
Той, о которой вокруг
Слышны только "ох" и "ах";
За то, что я был упорен,
Мой выигрыш здесь бесспорен:
Я – свой, пусть с недавних пор[1061],
В Провансе ж – лишь визитер.

Знай Бритт мой[1062]

, где я исчах,Под чей я попал каблук, –
Чтоб в плен попасть этих рук,
Явился бы он и в цепях
И понял, что плодотворен
Росток благородных зерен,
Что двор богат, и остер
С Прелестным-Лучником спор[1063].

5. РАЗО ТРЕТЬЕ

Уже слыхали вы про Раймбаута, кто он и родом откуда, и как он стал рыцарем у маркиза Монферратского, и как стал ухаживать за мадонной Беатрис, и как жил в радости этой любви.

А теперь послушайте, как его постигла на некое время великая скорбь. Случилось это от неверных злых завистников, коим любовь и куртуазное ухаживание не по нраву, и которые, по своему обычаю порицать дам, так говорили мадонне Беатрис:

– Кто есть сей Раймбаут де Вакейрас, что маркиз посвятил его в рыцари? А он еще ухаживать хочет за такой высокой дамой, как Вы! Знайте, что не делает это чести ни Вам, ни маркизу.

Столько они говорили худа и с той и с другой стороны (как это водится у дурных людей), что разгневалась мадонна Беатрис на Раймбаута де Вакейраса. И теперь, когда Раймбаут любви ее просил и взывал о милости, просьб его она не слушала, а напротив, говорила, что надобно ему ухаживать за какой-нибудь другой дамой, более ему подходящей, и что иного от нее он теперь не услышит. Вот та скорбь, которая на время постигла Раймбаута, как я уже сказал в начале этого разо; и потому он оставил пение и смех и всякое делание, какое ему прежде нравилось. И было это злом превеликим. И все это с ним случилось из-за языка лжецов, как он говорит об этом в одной из строф эстампиды, которую вы услышите.

В то время прибыли ко двору маркиза двое жонглеров из Франции, хорошо игравших на виоле. И как-то раз играли они эстампиду[1064], которая весьма понравилась маркизу и всем рыцарям и дамам. Эн Раймбаута же нисколько это не веселило, так что маркиз, заметив это, сказал:

– Сеньор Раймбаут, как это так, что Вы не поете и не веселитесь, слушая музыку виол, столь прекрасную, и в присутствии такой прекрасной дамы как моя сестра, самая достойная дама на свете, которая удержала Вас на своей службе?

Раймбаут же отвечал, что не станет петь.

Тогда маркиз, зная отлично, в чем дело, сказал сестре:

– Дона Беатрис, я хочу, чтобы Вы соблаговолили, ради меня и всех этих людей, просить Раймбаута, – пусть он, во имя любви к Вам и Вашей милости, согласится вернуться к радости, и петь, и веселиться, как прежде бывало.