Жизнеописания трубадуров

Расса, столь она величава[204]

,Возвышена и не лукава,
Что о ней гремящая слава
Для всех прочих дам – как отрава;
При таком благородстве нрава
Ей брать рыцарей в плен – забава;
Кто впрямь просвещен, только тот
Ей без страха хвалу поет;
Хоть велик от нее почет
Всем, кого она предпочтет,
Но открыт одному к ней вход[205].

Расса, высшего в ней чекана

Все: свежа, молода, румяна,
Белокожа, уста – как рана,
Руки круглы, грудь без изъяна,
Как у кролика – выгиб стана,
А глаза – как цветы шафрана.
Этим дивным прелестям счет
Всякий с трепетом подведет,
Кто хвалу ей ныне поет,
Тех достоинств увидев свод,
Что меня к ней жадно влечет.

Расса, высшей доблести грани

В сердце зрит она, а не в сане;
С Пуатье, Сарагоссы, Бретани
И Тулузы не взявши дани[206],
Низость в складках богатой ткани
Видит – и благородство в рвани.
Я советчик ее, так вот:
Пусть она в любви изберет
Тех, чей дух высок, а не род,
Ибо нас бесславит почет
От иных преславных господ.

Расса, знать не хочу о знати,

Речь ведущей зря и некстати,
Нет учтивости в них и стати,
На уме лишь брани да рати,
Смысл войны же для них в захвате,
Взяв на службу, молчат о плате,
Вместо этого круглый год
Травят зверя, бьют птицу влет,
Обсуждают луней полет
И срок ястребиных охот,
Забыв про любовь и поход.

Расса, тратить не стану слова

Я на зверо-иль рыболова:
Кто под звуки трубного зова
В бой идет от милого крова –
Выше их: средь грозного рева
Слава встретить его готова.
С эн Эйгаром войну ведет
Маурин[207], заслужив почет;
Пусть прогнав от своих ворот
Графа, чей столь дерзок налет[208],
К нам виконт на Пасху придет[209].

Вы, Моряк, не из тех господ[210]

,Что из-за турнирных хлопот
Военный отменят поход.
Пусть от песни моей невзгод
Эн Гольфье де ла Тур[211] не ждет.

Папиоль, теперь твой черед[212]

–Бель-Сеньор[213] мой песню поймет.

4. РАЗО ВТОРОЕ

Бертран де Борн был возлюбленным некоей дамы, юной, знатной и всеми высоко чтимой[214]. Звалась она Маэут де Монтаньяк и была супругой эн Талейрана, каковой приходится братом графу Перигорскому, дочерью виконта Тюреннского[215] и сестрой мадонны Марии Вентадорнской[216] и доны Аэлис де Монфор[217]. И вот, как сам об этом говорит Бертран в своей кансоне, рассталась она с ним и отвергла его, он же весьма огорчился и опечалился, считая, что не вернет ее уже больше никогда, а другой дамы, столь же прекрасной, доброй и во всяком вежестве сведущей, ему не найти. И поскольку дамы такой он действительно найти не мог, то и задумал сам ее для себя создать[218], заняв у других дам, добрых и прекрасных, у кого красоту, у кого нежный взгляд, у кого гостеприимство, у кого куртуазную речь, у кого изысканные манеры, у кого осанку прелестную, у кого стройность стана[219]. И так стал он обходить всех красавиц, прося дать ему один из тех даров, о которых вы только что слышали, чтобы мог он восстановить утраченную даму. В сирвенте же, каковую он по этому случаю сложил, услышите вы имена всех дам, коих он обходил, прося о помощи и участии, чтобы мог он создать составную совершенную даму. Вот как звучит эта сирвента, которую он сложил по сему случаю: