Жнец

Несколько минут мы стояли, глядя друг на друга, пока мимо не прошла беременная женщина. Мы отступили в сторону, пропуская её, и пошли к Натану.

Не успев зайти в комнату, Майкл ошарашил хозяина:

– Я сильно воняю?

От выражения лица Натана меня смех разобрал.

– Хотя… не отвечай. Джекс уже сообщила, что от меня несёт.

Он прошёл в комнату и остановился при виде кучи мебели по углам и голограммы в центре.

– А можно убрать Готику, чтобы мы спокойно сели?

Натан зыркнул на меня с немым вопросом и побежал к стене с экранами. Он забарабанил по клавиатуре, и жуткий пейзаж Готики исчез.

Майкл схватил большое кресло с мягкой подушкой, дёрнул его к центру комнаты и рыкнул от боли. Я разозлилась.

– Майкл, у тебя растяжение и рана. Надо на пальцах объяснять, почему таскать тяжёлую мебель – идиотизм?

Натан потрясённо сглотнул. Майкл повернулся и улыбнулся успокаивающе.

– Не переживай. Это у Джекс такая манера заботиться обо мне.

На сей раз реакцию Натана я не видела, потому что тащила на середину два стула. На один села сама, на второй со вздохом облегчения плюхнулся Майкл. Натан повернулся к нам лицом.

– Игротехники поймали Жнеца? – спросил Майкл.

– Нет, – ответил Натан. – Они проследили его до изнанки мира Колдовство.

– Что такое изнанка мира? – спросила я.

– Так Игротехники называют особые скрытые участки игровых миров, – пояснил Натан. – Команда вошла в Колдовство, чтобы арестовать Жнеца, но он исчез.

Майкл опередил меня на доли секунды.

– Как исчез?

– Игротехники пока разбираются. Когда они подошли к Жнецу, тот просто пропал. Может, использовал стандартный телепорт и перемещение между мирами, но все попытки установить местонахождение его идентификационного номера провалились. Как будто Жнец удалился из Игры.

– Он не мог уйти из Игры, – сказала я. – Даже если Жнец как-то организовал аварийную разморозку, мы бы узнали. После взрыва Авалона о любой незапланированной разморозке в телохранилище немедленно сообщают в Едзакон.

Натан кивнул.

– Скорее Жнец заблокировал отслеживание своего положения.

Майкл вздохнул.

– Если уж Игротехники не могут найти Жнеца, они хоть что-то о нём узнали?

Натан снова кивнул.

– Его зовут Харпер. Он был первым креативным директором Игры. То есть лично продумывал базовую концепцию первых миров.

Я нахмурилась.

– Базовую концепцию? То есть, например, что Автоматон будет населён роботами, а Коралл – русалками?

– Ага, – подтвердил Натан. – Игротехники абсолютно уверены, что Харпер и есть террорист. У меня создалось впечатление, что у них тоже было несколько буйных коллег из числа первых, но как раз Харпер считался крайне разумным. Ну так, небольшие проблемы с эго и сожаление о политике компании оставить Игротехников анонимными.

– Сожаления Харпера понятны, – ответил Майкл. – Он стоял за первыми мирами Игры, считает их своими детищами. Когда Игра открылась для публики и люди кинулись исследовать миры, Харпер ожидал славы и почёта. А вместо этого его лишили признания и заставили сидеть в тени.

Майкл покачал головой.

– Потом был ещё один удар. Люди ринулись в Игру, срочно потребовались новые миры. Наняли новых дизайнеров, и положение Харпера перестало быть уникальным.

– Понятно, что Харпер сначала атаковал Авалон – первое чужое творение, – продолжил Натан, – но зачем ему Небеса? Харпер создавал этот мир и участвовал в проекте обновления.

– Да, Харпер придумал основную концепцию Небес, все эти воздушные замки, – ответил Майкл. – Он хотел уничтожить не сами Небеса, а Игроков-основателей. Четыре сотни лет Харпер наблюдал преклонение перед героями, такими, как я. Он построил Игру, а мы просто развлекались, но слава и почести достались нам, а не ему. Он чувствовал себя обманутым и ненавидел Игроков-основателей.

– Эм… Пожалуй, – нервно отозвался Натан.

– Весь этот гнев и обида горели в Харпере веками, – продолжал рассуждать Майкл, – так что же побудило его начать действовать сейчас?

– В течение четырёх столетий Игра постоянно росла, – сказал Натан. – В прошлом году компания провела серьёзный обзор потенциальных проблемных областей. Все знают, что проверка отметила растущий объем работы, которую необходимо выполнять в реальном мире, поэтому был принят билль Либрука Эштона. Произошла также большая реорганизация иерархии Игротехников, и Харпер был глубоко недоволен тем, как это повлияло на его положение.

– Харпер понял, что никогда не получит желаемого признания, – пробормотала я, – да ещё и его позиция в иерархии оказалась под угрозой. И раз уж ему не достанется славы и любви за создание миров, он прославится как их разрушитель.

– Харпер начал со взрыва Авалона, чтобы ужаснуть всю Игру, – согласился Майкл. – Он полагал, что во всём обвинят обиженных подростков, но затем последует крах Небес. Харпер хотел убить множество Игроков-основателей, которые украли его славу, и показать Едзакону и Игротехникам их бессилие. А потом, наверное, собирался сделать некое объявление всем игрокам.

Он помолчал.