Жонглёр

– Понимаю, но, вспоминая других наших друзей, замечу, что это укрепление кавалеристским наскоком не возьмёшь! – улыбнулся Николай Иванович и опять налил наливочки.

– Откуда вишня? – спросил Александр Карлович, в очередной раз оценив всю прелесть букета.

– Не поверите. Собственная. У жены усадьба под Курском. В прошлом году отдыхая, я подумал, что не гоже пропадать двум вещам.

– Каким?

– Урожаю вишни и моему уму. С присущим мне трудолюбием, – весело осклабился углом рта Кусков, – определил пропорции, тщательно подготовился, хорошенько всё промыл… И вот мы с вами наслаждаемся результатом.

– Мне кажется, Николай Иванович, не ту вы профессию выбрали. Вам бы в сомилье податься, наслаждение окружающим дарить, а вы всё чекрыжите, да режете.

– Грамотно отчекрыжить, это, батенька, тоже, надо вам заметить, и искусство, и… удовольствие.

– Обожаю вас за чёткость мысли и лапидарность изложения. И за неистребимый оптимизм. Считайте это тостом!

– Гран мерси, коллега. Польщён, – ответил Кусков, выпив очередную порцию наливки. Глаза у него стали масляными, румянец разлился по щёкам. Он, конечно, понимал, куда клонит его коллега. Но почему-то последняя эпопея, предпринятая им из романтического настроения и альтруистических мотивов, оставила у него слишком гнетущие воспоминания. Он боялся не больших объёмов работы, он боялся ощущения позора за ошибки, не тобой совершенные. Так бывает стыдно за дорогого тебе человека, который по каким-то причинам делает глупость, а ты не успеваешь это предотвратить. Поэтому был в разговоре на эту тему до чрезмерности аккуратен.

– Так, может, впоследствии сочините что-нибудь эдакое из сакуры или японской сливы? Восточные мотивы – это направление и пожелания всего правильно ориентированного общества.

– Направление понятное и даже верное. Не поверите, но мне, с недавних пор, курская вишня стала ближе. Да и возраст, понимаете ли, давит на мозоли.

– А что, срезать их разом не получится?

– Операция, может быть, и пройдёт удачно. Боюсь, послеоперационного периода мой стремительно дряхлеющий организм не перенесёт. Внуки, батенька, внуки. Такой якорь. Они похлеще любой чесотки будут.

– Как понимать?

– А чем больше чешешься, тем больше удовольствие.

– Жаль. С вами гораздо комфортнее, чем без вас.

– Будет приказ – с милой душой и полной ответственностью. Без рассуждений и возражений. А добровольно… Дважды счастливый билет не вытаскивают.

Эбергарт грустно понял, что остался в полном одиночестве. Но тут распахнулись двери кабинета и вошла торжественная Глафира в свежем переднике. Втайне она симпатизировала одинокому доктору.

– Прошу к столу, уха подана! – с царедворским шиком сказала она.

Друзья поднялись и с удовольствием пошли в гостиную. Как опытные медики, они не смешивали одно с другим.

5 октября 1904 года. Район реки Шахе. Маньчжурия

В зыбкой серости рассвета туман сполз в реку, обнажив противоположный низкий берег. Вода стала потихоньку растаскивать клубы в стороны. Японский сержант Кэтсу Йори приник к окулярам бинокля и, метр за метром, стал осматривал берег. Неглубокая и неширокая река, невесть какая преграда! Но солдата скрывает с головой, так что с ходу, в пешем порядке, не форсируешь. На проплешинах прибрежного песка и возле разных камней не было ни единого следа. Даже вездесущие птицы ещё не отметились. Остальное закрывал растущий вразнобой по обоим берегам камыш. Местами выдавался широкими языками прямо в русло. Ветер пробегал по стеблям, пригибая растения к воде, и снова воцарялось спокойствие. Так же было и на том берегу.

А вчера все тряслись от того, что прошёл слух: на противоположный берег скрытно подошли русские. Утверждали – вместе с пушками! Но за рекой сейчас спокойно. Уж он точно бы обратил внимание на суету за рекой. Их новый с сержантом Акайо пулемёт ждёт не дождётся любого врага! Не случайно на их боевой расчёт командование делает особую ставку. Офицер так прямо и сказал: «На вас, сержант Йори, начальство очень рассчитывает!» А они что? Они всегда на посту и всегда готовы защитить Страну восходящего солнца.

Вода текла, изредка образуя водовороты. Уже ближе к их берегу Йори заметил торчащие из воды камышинки. «Камыш – он везде камыш. И чего ему дался этот камыш?» Но тут он обратил внимание, что еле заметные расходящиеся волны от камышинок стелятся не вдоль течения, а тянутся по диагонали к противоположному берегу. Японец опустил оптику и, прикрыв глаза, задумался: «Что-то не так!»

Пока он разбирался с увиденным, из камышей, один за одним, появились десятка три русских. Вылив воду из стволов и примкнув штыки, они без единого звука атаковали японские позиции.