Жонглёр

Боцман заржал в голос. Когда все успокоились, Пётр пошёл на камбуз за зелёным луком, чтобы свести синяки, а Владимир выклянчил у судового врача свинцовую примочку. К утру губа не хлопала, а была просто опухшей, а синяк уже переходил в «желтяк». И кочегары встали между топкой и здоровенной угольной кучей. Удачное боевое крещение сильно сблизило Семенова и Цыганкова. Они стали неразлучными, как сиамские близнецы Чанг и Энг.

Чтобы избежать возможного осложнения с английскими официальными властями, со скандалом, но с жалованьем друзья-кочегары сошли на берег в Лоренцу-Маркише.

Петя, со всей страстью своей натуры, развил кипучую деятельность. Всё закончилось приобретением котелка, сухих лепёшек, круп и немудрёных торб. Петька яростно торговался на пальцах с местными торговцами и умудрялся добиваться своего.

– Как ты умудряешься? – недоумевал художник.

– Желторотики они против меня. Это не у наших торгашей-скопидомов копейку выторговать! – отходя от очередного продавца, с ослепительной улыбкой говорил Цыганков.

Теперь они, по его мнению, были готовы к «увеселительной пешей прогулочке».

Помусолив оставшиеся деньги, Петька что-то прикинул в голове и в Преторию решил идти пешком, через Свазиленд. Владимир с радостью согласился. Сколько же они увидят! Тяжело, далеко, но зато какая экономия! А чтобы на заблудиться, двигаться они будут вдоль железной дороги. И указатель, и, в случае крайней нужды, всегда можно будет найти укрытие и защиту.

Расстояние в пятьсот с лишним вёрст друзья одолели за три недели. Шли не спеша, ночью. Яркая луна освещала им путь, – как днём, да и было не так жарко. Два путника были мало кому видны, кроме ночных хищников, из которых особо назойливых отгоняли факелами и криками. Редко стреляли. По Петькиной мужицкой прижимистости берегли заряды. Станции и крупные деревни обходили стороной. Больше на всякий случай, тем более местных языков не знали. Днём по очереди спали, добывали еду и кашеварили. Так, тихим сапом, они и достигли конечного пункта назначения. Как подвёл итог их путешествию Петя: «В дебрях не тронул прожорливый зверь, пуля стрелка миновала!»

Не сказать, что буры были в бурном в восторге от того, что эти русские пали им на головы, как снег. Его они могли видеть только на вершине Килиманджаро, до которой было так далеко! Но и кто туда в здравом уме полезет? Настороженно, но всё же их приняли. Сгладило ситуацию то, что Владимир худо-бедно объяснялся на немецком.

Какой-то пройдоха из буров, всучил им старый голландский «роер» с гранёным стволом и примерно такой же древний «мартини». Но ружья были в прекрасном боевом состоянии, что двумя выстрелами, разбив два глиняных горшка вдребезги, бур и доказал. Теперь оба были вооружены и могли смело воевать за свободу!

За время пути они успели порядочно загореть, обрасти бородами, а одежда выгореть и истаскаться. Так что новые бойцы почти растворились на фоне армии буров. Пронырливый Цыганков раздобыл где-то две широкополые шляпы, на чем обмундирование было завершено.

В обычном – армейском – понимании регулярной армии у буров не было. В мирное время каждый был сам за себя и все охранные мероприятия вёл самостоятельно. Если возникала проблема покрупней, то создавался маленький летучий отряд, который все и решал. В случае войны любой мужчина от пятнадцати до шестидесяти был обязан со своим ружьём, двумя здоровыми верховыми лошадьми, одним или более чернокожими слугами и остальной поклажей явиться в командо своего фельдкорнетства. Такое подразделение возглавлял фельдкорнет. Обычно наиболее предприимчивый, уважаемый всеми и опытный фермер.

Люди побогаче появлялись со своими повозками и волами. Кто победней – нанимал в складчину фургон на четверых или шестерых. Неудобно – да, тесно – да, но ведь на то и война! Если за хозяйством не требовался постоянный досмотр, то мужей часто сопровождали жены. Такое войско было всегда сыто. Конечно же жена в лепёшку расшибётся, но накормит мужа. И моральный дух особо не страдал. Если же враг не сдавался на милость победителю сразу, то некоторые вояки отлучались по домам для проведения необходимых по сезону сельскохозяйственных работ. Эта весьма пёстрая, корявая и неповоротливая махина пока успешно воевала против резвых и хорошо вооружённых англичан.

Вновь прибывших русских определили в Европейский легион, под командование Евгения Яковлевича Максимова. Об этом человеке не только среди иностранных добровольцев, но и среди буров ходило множество слухов, один другого невероятнее и причудливее. Что было правдой, а что молва ему приписывала, определить было трудно. Подполковник жандармерии, офицер кирасирского полка не распространялся ни о себе, ни о своём боевом прошлом. В таком информационном вакууме обильно расцветали мифы и слухи. Некоторые доходили до стадии «развесистой клюквы».