Жонглёр

Говорят, что рыбак рыбака – видит издалека. Так и в этот раз. Среди зевак он сразу заприметил курносого, конопатого парнишку с озорной улыбкой. Выяснилось, что бывший рабочий Екатеринбургского механического завода хочет туда же. Он по секрету сообщил, что в посольстве неофициально готовы указать, в каком направлении двигаться смелым людям, чтобы принести посильную помощь бедным республикам. Но пока, кроме них, никто на Африканский континент не рвался. Ничегонеделание угнетало ещё сильней, и он стал агитировать кого-нибудь присоединиться к их безумной затее. Больше убеждая себя в правильности и неизбежности выбранного им пути. Залезал на фонарную тумбу и говорил, говорил, говорил. Пока искал деньги на билеты, делал это каждый день.

Однажды его стал преследовать уж очень подозрительный студент, больше похожий на филёра. Сбежав от него, присной памяти второкурсник Императорской Академии художеств Владимир Алексеевич Семёнов понял, что более ждать нельзя. На самом деле, промедление – смерти подобно. Чуть он замешкается, его возьмут на заметку, как неблагонадёжного. Тогда о мечтах последних недель можно будет забыть.

На следующий же день он поездом отправился во Францию, в Марсель. Там умудрился наняться кочегаром на немецкий пароход «Владыка морей» до Кейптауна. «Владыка» был старым и насквозь проржавевшим, радикулитно скрипел и гулко охал, но шёл в Африку! Владимир был готов плыть в тазу, в дуршлаге, но лишь бы приближаться к пенному континенту.

Пароход был немецкий, но случилось так, что одна смена была почти полностью русской. Парень, что стоял плечо к плечу у самой топки, тоже рвался на берега Оранжевой реки. Не одному Семенову «чёрный континент» не давал покоя! Но совершенно по-другому поводу. В перерывах между бросками лопат угля в топку выяснилось, что Пётр Цыганков, неожиданно для простого парня, начитан, о многих вещах судит весьма оригинально, на базе прочитанного. Получив от природы цепкий ум, он беспорядочно сваливал в голове информацию из книжек разного содержания и достоинства. Некоторые выводы граничили с гениальностью, но большинство в лучшем случае отдавали агрессивным дилетантизмом. Остальное было наукообразной глупостью, замешанной на пугающей наивности. Сказывалось отсутствие базового образования. Мозг перерабатывал гигантское количество информации впустую, делал невразумительные выводы, которыми он втайне гордился и почитал за истину. Недоучившийся художник, как человек, приобщённый к неведомым ему знаниям, вызвал у Цыганкова благоговейное доверие.

– Сначала англичан побьём, потом я алмазы пойду добывать, – доверчиво поверял свои сокровенные мысли и тайны Пётр.

– А почему англичан, а не буров? – задал провокационный вопрос бывший студент.

– Так это же их земли! Несправедливо просто! – искренне удивился Цыганков. – Слыхал, что за год труда в Кимберли можно большие деньжищи поднять.

– А можно и без штанов остаться, – без улыбки предположил Владимир.

– Можно, – белозубо скалясь, соглашался Цыганков, – но со мной у них этот номер не пройдёт.

– У кого у них?

– У этих, – на броске с выдохом ответил Пётр и дёрнул вверх головой. А о ком идёт речь – поди догадайся.

– А деньги на свадьбу, что ли, копишь? – после паузы, вызванной броском очередной порции угля, предположил Семёнов.

– Кабы так, то я бы тут пуп не рвал. Бабьё – дело приходящее. Сегодня есть, завтра нет. Ты их в дверь, а они в окно. А я у себя один. Из-за баб заморачиваться – сам с ума спятишь. Тут глобальнее задача стоит, – козырнул словом Цыганков и замолчал, погрузившись в свои думы.

Владимир прерывать его мыслительный процесс не стал. Некоторое время ребята молча, лопата за лопатой, бросали уголь в топку.

– Я учиться хочу, – самостоятельно прервал молчание тавричанин.

– Правильно придумал. И какую профессию хочешь получить?

– Юристом буду. Адвокатом.

– Кого защищать станешь?

– Своих же рабочих. Ну и деревенских тоже, – неожиданно засмущался Пётр. – Их ведь на каждом шагу обманывают. То купец, то хозяин фабрики, то помещик. Там не додадут, тут обсчитают. А я буду бить богатеев их же оружием. Деньгой.

– То есть справедливо и верно распределять финансовые потоки?

Видимо, Пётр не всё понял, но на всякий случай согласно кивнул.

– Тогда тебя надо быть экономистом.

– Это зачем?

– Зная, откуда берётся капитал и как он движется, ты сможешь пресекать обман. А в лучшем случае, заставишь деньги работать на себя или хороших людей.

– Да? – засомневался Цыганков и замолчал до конца вахты.

Уставали оба сильно, поэтому расползались по кубрикам и засыпали.

– Согласен. Ты прав, – сразу после того, как они заступили на следующую вахту, без предисловий и длительных подходов продолжил их предыдущую беседу Цыганов. Такая манера – с места в карьер – скорей всего была следствием не утихающего внутреннего разговора или спора.

Владимир сначала даже не сообразил, о чём это он.

– Пойду на экономический. А пока суд да дело, кого прочесть надо?

– Так я этим совсем не интересовался. Я же художник.

– Плохо, – неожиданно обозлился Пётр. – Художник от слова «худо».