Жорж. Корсиканские братья. Габриел Ламбер. Метр Адам из Калабрии

Вероятно, удар грома не произвел бы большего впечатления на собравшихся, которых мы описали читателям, чем эти простые слова. Каждый был заинтригован, каждый недоумевал: это имя было хорошо известно на Иль-де-Франсе, но Жорж Мюнье слишком долго отсутствовал, и все успели о нем забыть.

Жорж вошел в зал.

Молодой мулат был одет с простотой, свидетельствующей об изысканном вкусе. Фрак, который прекрасно сидел на нем и из петлицы которого свисали на золотой цепочке два небольших орденских креста, и свободно облегающие панталоны подчеркивали стройность и грацию сложения, присущего цветным; но, вопреки обыкновению своих соплеменников, на Жорже не было никаких украшений, кроме еще одной тонкой золотой цепочки, конец которой уходил в карман белого пикейного жилета. Черный галстук, повязанный с намеренной небрежностью, свойственной светскому человеку, поддерживал круглый воротник, обрамляющий прекрасное лицо Жоржа, чью матовую бледность подчеркивали черные волосы и черные усы.

Лорд Муррей поспешил к нему навстречу с еще большей предупредительностью, чем к прочим гостям, и, взяв под руку, представил его трем или четырем английским дамам и пяти или шести английским офицерам, находившимся в гостиной, как попутчика, компанией которого он не мог нарадоваться на протяжении всего плавания; затем, обратившись к остальным собравшимся, он произнес:

— Господа, я не представляю вам господина Жоржа Мюнье: вы его знаете, он ваш соотечественник, и прибытие столь замечательного человека должно стать для вас едва ли не национальным праздником.

Жорж поклонился в знак благодарности; однако, хотя присутствующим и следовало оказать почтение губернатору, находясь в его доме, лишь один или двое гостей пробормотали несколько слов в ответ на представление, сделанное только что лордом Мурреем.

Лорд Муррей не придал этому значения или сделал вид, что не придал, а так как слуга объявил, что обед подан, взял под руку Сару, и все направились в обеденный зал.

Зная характер Жоржа, можно предположить, что он сознательно заставил себя ждать. Решительно восстав против ложных суждений о людях с темной кожей, он прежде всего захотел взглянуть прямо в лицо врагу, и его появление в обществе произвело именно то впечатление, что он и ожидал.

Но более всех в почтенном собрании была взволнована, бесспорно, Сара. Зная, что молодой охотник с Черной реки приехал на Иль-де-Франс вместе с лордом Мурреем, она заранее ждала этой встречи и, может быть, именно ради вновь прибывшего из Европы придала своему туалету элегантную простоту, которая так ценится у нас и которую в колониях, надо признать, слишком часто заменяет чрезмерная роскошь. Войдя в зал, она надеялась увидеть Жоржа. Однако ей достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться: его здесь нет. Решив, что он скоро придет и о его приходе будет объявлено, Сара надеялась таким образом узнать его имя.

Предположения Сары подтвердились. Едва она заняла свое место в кругу женщин, а господа де Мальмеди — среди мужчин, как объявили о приходе г-на Жоржа Мюнье.

При этом имени, хорошо известном на острове, но никогда не звучавшем в подобной обстановке, Сара вздрогнула от неясного предчувствия, в испуге обернулась и узнала в вошедшем того незнакомца, с кем она недавно говорила в Порт-Луи. Но поспешим заметить, что теперь, в третий раз, благодаря его уверенной походке, его спокойствию и высокомерию его взгляда, он показался ей еще красивее и еще поэтичнее, чем при первых двух встречах.

И поэтому не только глазами, но и всем сердцем Сара следила за тем, как лорд Муррей представил Жоржа собравшемуся обществу, и сердце ее сжалось, когда неприязнь присутствующих к мулату, вызванная его происхождением, выразилась в оскорбительном молчании; глаза ее затуманились слезами, когда она заметила быстрый и проницательный взгляд, брошенный на нее Жоржем.

Затем лорд Муррей предложил ей руку, и девушка уже больше ничего не видела, потому что, поймав взгляд Жоржа, почувствовала, что она то краснеет, то бледнеет, и, убежденная, что все смотрят на нее, поспешила укрыться от всеобщего любопытства. Однако Сара заблуждалась: о ней не думали, потому что, кроме г-на де Мальмеди и его сына, здесь ничего не знали о двух событиях, сблизивших молодого мулата и девушку, и никто не мог предположить, что между мадемуазель Сарой де Мальмеди и Жоржем Мюнье могло быть что-то общее.

Оказавшись за столом, Сара отважилась обвести взором присутствующих. Она занимала место по правую руку от губернатора, по левую сидела жена военного коменданта острова; напротив нее, между двумя дамами, принадлежавшими к самым уважаемым семействам острова, расположился сам комендант. Направо и налево от этих дам сидели господа Мальмеди, отец и сын; что касается Жоржа, то он либо случайно, либо вследствие любезной предупредительности лорда Муррея был усажен между двумя англичанками.