Жозефина

Мы предполагаем, что мадам де Ремюза не очень грешит против истины, когда по этому деликатному вопросу она делает следующие замечания: «В письмах Бонапарта просматривается то мрачная, то угрожающая ревность. И поэтому находим в них меланхолические размышления, некий вид неприятия проходящих иллюзий жизни. Возможно, эти разочарования нанесли урон его чрезмерно страстным чувствам, которыми он воспылал, и оказали влияние на него, и смогли мало-помалу охладить его пыл. Может быть, он был бы лучше, если бы его сильнее любили». Нельзя исключить и того, что, возможно, холодность Жозефины была нарочитой. В самом деле, есть люди, которые привязываются больше к тем, кто им сопротивляется, нежели к тем, кто выказывает любовь до самозабвения. Лучезарному небу безоблачной любви она безотчетно предпочитала переменчивое небо, то ясное, то темное с молниями. Не будем забывать, что Жозефина имела дело с завоевателем, для которого любовь похожа на войну. Она не отдавалась, она позволяла завоевывать себя. Более нежную, более доступную, более влюбленную Бонапарт, возможно, любил бы меньше.

…Война еще не кончилась. Неистощимая в ресурсах Австрия снова и снова возобновляет военные действия. Ее армия как бы возрождается вновь. После Болье — Вюрмсер, после Вюрмсера — Алвинция, после Алвинции — эрцгерцог Карл. Немецкий принц, великий тактик, недавно появившийся в Германии, направлялся в Италию. Бонапарт с тридцатью шестью тысячами солдат спешил ему навстречу в сильную стужу через горы, покрытые снегом. 13 марта 1797 года он преодолел Пьяве; 16-го — выиграл у эрцгерцога сражение при Тальяменто и прибыл в Градиску. Спустя несколько дней он взял Триест. 26-го он вошел в Германию. 29-го он овладел Клагенфуртом. То ли вследствие усталости, то ли из-за физических страданий, то ли из предосторожности и хитрости, он почувствовал, что наступило время мира. Воин уже достаточно знаменит. Теперь должен был появиться миротворец.

Этот непревзойденный режиссер сумел подготовить мир с таким искусством, какое он употребил при ведении войны. После сабельных ударов — оливковая ветвь, после неистовства — умеренность. После славы — спокойствие и благоденствие. Франция как бы обезумела от этого молодого человека, потворствовавшего и угождавшего ей в ее самолюбовании и интересах. Он с таким искусством, с такой прозорливостью предугадывал и предупреждал желания общественного мнения, публичные настроения! 31 марта он направил эрцгерцогу Карлу философическое и филантропическое письмо в стиле той эпохи, и это письмо, опубликованное спустя несколько дней в «Мониторе», произвело фурор. Бонапарт говорил в нем: «Господин главнокомандующий, храбрые генералы ведут войну, но думают о мире… Не достаточно ли мы убили людей и принесли несчастья человечеству?… Эта шестая кампания — с ужасными предзнаменованиями, и каким бы ни оказался ее исход, много тысяч человек будет убито с той и с другой стороны. И нужно бы пойти на переговоры, потому что все имеет конец, даже человеческие страсти… Вы, господин главнокомандующий, по своему рождению так близки к трону и поэтому Вы выше страстей и амбиций, которыми руководствуются министры и правительства. Решитесь ли Вы стать достойным титула спасителя Германии?… Что касается меня, господин главнокомандующий, я бы гордился больше мирным гражданским венком, который я нахожу достойным, чем грустной славой от военных успехов, если первый шаг, сделанный мною навстречу Вам, мог бы спасти жизнь хоть одного человека».

15 апреля Бонапарт прибыл в Леобен. Его авангард овладел Семмерингом. Французы были лишь в двадцати пяти лье от Вены. Тогда эрцгерцог Карл попросил временного перемирия. Бонапарт согласился, 18 апреля он подписал в Леобене предварительный договор о мире на следующих условиях: уступка Франции Бельгии и левого берега Рейна, уступка Ломбардии для созданий на ее территории независимого государства и возмещение захваченной Австрией венецианской территории. К концу апреля он возвратился в Италию. 3 мая он отдал приказ об объявлении войны Венецианской республике, которая выступила против него еще до предварительного перемирия, заключенного в Леобене, и устроила зверскую резню французских солдат. Генерал Бараграй де Гильер захватил лагуны, форты, батареи Венеции и 16 мая водрузил трехцветное знамя на площади Святого Марка.

Бонапарт вернулся в Милан.

Глава X ДВОРЕЦ СЕРБЕЛЛОНИ