Жозефина. Книга вторая. Императрица, королева, герцогиня

«Завтра королева, проведя со мной два дня, возвращается в Париж. Она надеется, что вскоре будет иметь счастье увидеть тебя. Позволь поручить ее твоей дружбе — это наша последняя надежда. Она передаст тебе это письмо, которое я пишу в сердечном смятении, потому что с каждым мигом все отчетливей чувствую затруднительность своего положения. Чем ближе день, намеченный мною для окончания моего путешествия, тем менее мне ясно, что делать дальше. Бонапарт, ты обещал не оставлять меня. И вот я в обстоятельствах, когда мне нужен твой совет. В мире у меня нет никого, кроме тебя. Ты мой единственный друг. Поэтому ответь откровенно, могу я вернуться в Париж или должна остаться здесь? Конечно, я предпочла бы находиться поближе к тебе, особенно в надежде на свидания с тобой. Но если мне не даровано такой надежды, какова будет моя роль предстоящей зимой? Если же мое отсутствие продлится еще семь-восемь месяцев, обстоятельства станут, надеюсь, более благоприятны для меня, поскольку императрица завоюет за это время новые права на твою любовь.

Я поручаю королеве переговорить с тобой о моих интересах, входя и в те подробности, о каких я не могу написать. Она расскажет тебе, как ты мне дорог, и подтвердит, что нет такой жертвы, на которую я не пошла бы ради твоего спокойствия.

Если ты советуешь мне остаться, я сниму или куплю небольшой дом у озера. Хочу только знать, не будет ли неудобно, если я обзаведусь им где-нибудь под Лозанной или Веве, коль скоро найду там ландшафт по вкусу. Я также поеду в Италию навестить детей. Собираюсь потратить часть осени на знакомство со Швейцарией, потому что нуждаюсь в развлечении, а его для меня нет без перемены мест. Будущим летом, возможно, еще раз отправлюсь в Экс на воды, которые пошли мне на пользу. Это будет год разлуки, но я ее вытерплю в надежде, что вновь увижу тебя, а ты одобришь мое поведение.

Словом, реши, как мне поступить, и, если не сможешь написать, поручи королеве изложить мне твои намерения.

Заклинаю тебя, продолжай руководить мною. Не лишай совета свою бедную Жозефину. Это будет доказательством твоей дружественности, которая утешит меня во всех моих утратах».

Тем временем она получает письмо от г-жи де Ремюза, написанное тою по требованию Наполеона: «Вы помните, как мы иногда сожалели с вами, что император, женясь, не поторопился устроить встречу двух особ, между которыми делил тогда свою привязанность (Жозефину и Марию Луизу). Вы говорили мне, что позднее он питал надежду, что беременность, успокоив императрицу по части незыблемости ее прав, даст ему возможность исполнить его заветное желание; но, государыня, если только я не ошибаюсь в своих наблюдениях, время для такого сближения еще не пришло… Что делать вам здесь, — продолжает г-жа де Ремюза, — да еще в такой момент, когда беременность вызвала всеобщую радость, когда вот-вот родится так нетерпеливо ожидаемый ребенок и за этим событием последует череда празднеств? Каково пришлось бы императору, который должен соблюдать предосторожности, требуемые состоянием молодой матери, и которого непременно разволнуют сохраняемые им чувства к вам? Хотя ваша деликатность не позволила бы вам просить его о чем-нибудь, он все равно страдал бы, но ведь и вы страдали бы тоже: забытая, может быть, всей нацией или став предметом сочувствия, продиктованного, возможно, политическими соображениями, вы были бы не в состоянии внимать кликам всеобщего ликования. Мало-помалу ваше положение сделалось бы столь мучительным, что упорядочить все могло бы уже только окончательное ваше удаление».