Жребий окаянный. Браслет

Валентин остановился возле нее и уже было протянул руку к висящему справа шнуру с кольцом, чтобы позвонить, как что-то заставило остановиться. Некое смутное чувство, неведомо откуда появившееся.

Он прошел к дому, влез на завалинку и попытался заглянуть в окна, но те были так основательно изукрашены изморозью, что, как ни старался Валентин разглядеть хоть что-нибудь, ничего не получилось. Спустившись с завалинки и переминаясь с ноги на ногу, он окинул улицу взглядом. По-хорошему, надо было бы спросить у соседей или хотя бы у играющих на улице ребятишек. Валентин только собрался пересечь улицу наискосок, чтобы подойти к стайке громко галдящих мальчишек, как те, словно стоя воробьев, разом снялись с места и умчались в близлежащий проулок. «Да что это со мной сегодня? — разозлился он сам на себя. — Уж сколько мы сюда ходим, и все было нормально. А тут чего-то передрейфил…»

Валентин вновь прошел к калитке, взялся за колечко, привязанное к шнуру, и несколько раз решительно дернул его вниз. Звонка колокольчика он не услышал, но почти сразу же во дворе хлопнула дверь, и раздался хрустящий звук шагов по утрамбованному снежному насту. Стукнула отодвигаемая задвижка, и заскрипели промерзшие петли. Калитка приоткрылась, и в образовавшуюся щель высунулась рыжая физиономия.

— Михайла?! Ты?! Живой?!

От неожиданности Валентин сделал полшага назад.

— Ванька?!!

Столько дней он мысленно рисовал себе эту встречу!.. И ни один из продуманных им вариантов не предусматривал такого сценария — один на один, нос к носу, без свидетелей.

Рыжий неожиданно метнул свою длинную ручищу и ухватил Валентина за ворот.

— Ты заходь, Михайла, заходь… — ласково приговаривал он, втаскивая Валентина во двор. — А то что ж мы с тобой через калитку разговариваем, как чужие, ей-богу.

X

Стукнул засов запираемой калитки. Ванька теперь стоял, скрестив руки на груди и привалившись спиной к калитке, как бы подчеркивая этим, что путь на улицу Валентину отрезан. Был он без полушубка, в одной лишь рубахе с распахнутым воротом и закатанными по локоть рукавами. На правой его лапище, теряясь наполовину в зарослях густых рыжих волос, красовался столь необходимый Валентину браслет. И это был факт, которому Валентин не мог не порадоваться, несмотря на сложность ситуации, в которой он оказался. Испуг, вызванный неожиданным появлением наглой Ванькиной морды, уже прошел, и к Валентину вновь вернулась способность здраво и логично мыслить. Собственно говоря, ничего страшного или фатального в его нынешнем положении не было, если не считать, конечно, того, что один раз Рыжий уже пытался его убить.

— А ты, Рыжий, оказывается, убивец, — твердо заявил Валентин, глядя Ваньке прямо в глаза. — И в городской страже о том уже знают.

— Это что же ты такое-то, Михайла, говоришь? — вдруг засуетился Ванька. И куда только подевалась глумливая улыбочка с его толстых слюнявых губ… — Какой же я убивец?

— Самый настоящий! — продолжал свою атаку Валентин. — Разве не ты меня убить пытался?

— Да бог с тобой, Михайла! Я ж тебе только один раз и засветил по башке. Легонечко… Мне ж мой браслет нужен был, а ты ни браслета не возвращал, ни денег за него не платил. Вот я и решился свое добро вернуть.

— Легонечко, значит, говоришь… Браслет… А зачем же ты с меня всю одежду снял и замерзать оставил?

— Так то по недомыслию, Михайла, ей-богу. Ты ж браслетом пользовался, а денег не заплатил. Вот я и взял твою одежду. Должон же мне быть какой-то прибыток за то, что браслет у тебя был. А про то, что ты замерзнуть можешь, я и не подумал.

— Ой ли? — Криво ухмыльнувшись, Валентин недоверчиво покачал головой. — Что же ты тогда так удивился, меня живым увидев? Сейчас вот… Когда калитку только открыл? А?

Ванька смешался. От его былого победоносного вида не осталось и следа.

— Ну а чё ж мне не удивляться? Удивился, понятное дело… Не виделись-то вон уже скоко… Нет, ну, ей-богу, Михайла, и не думал я тебя жизни лишать…

Разговор получался хоть и дурацкий, но на равных. Разнообразные сценарии, разработанные Валентином совместно с Надеем, сводились в принципе к одному. Ваньку нужно выманить на улицу и спровоцировать на драку, а тут, словно из-под земли, Надей с парой стражников объявляется. Ванька отправляется в городскую каталажку, а браслет возвращается к Валентину. На деле же получилось совсем не так. Ни Надея со стражниками, ни даже Ерохи с Силкой. Так что сценарий пришлось писать по ходу пьесы.

— Слышал, ты его продать хочешь, — Валентин мотнул головой, как бы указывая на браслет.

— О-о, Михайла… — Рыжий явно обрадовался, что разговор съехал с неприятной для него темы «убивства». — Знал бы ты, сколь я побегал. В Орел даже ездил.

— Ну?

— Точно. Хотел лохматого того найти, у которого ты браслет… Гм-м, гм-м… позаимствовал.

— Нашел?

— Нет, говорят, что он то ли в Москву подался, то ли еще куда.