Жребий окаянный. Браслет

— Слушай, Иван, так за чем же дело стало? Продай его мне. — Валентин вытащил из кармана кошель, развязал его и высыпал деньги на ладонь. Пересчитал. Ровно десять рублей. Все правильно. Именно столько они с собой и брали, отправляясь поутру на «работу». По десять рублей на душу. — Держи, здесь десять рублей, как ты и хотел.

— Не-эт, Михайла. — Ванька закрутил своей рыжей башкой. — Это я хотел десять рублей, когда не знал, что браслет-то, оказывается, волшебный. А теперь он стоит двадцать, никак не меньше.

Двадцати рублей у Валентина с собой не было. Эх, был бы с ним Силка или Ероха!.. Но Ероха остался охранять дом, а Силку он сам отпустил. Валентин порылся по карманам и набрал еще два рубля мелочью, оставшихся у него после сегодняшнего похода в железно-скобяную лавку.

— Брось, Иван. Какой еще волшебный? Не дури. Вот тебе еще два рубля. Бери их и давай мне браслет.

— Нет, Михайла. Я тебе точно говорю — волшебный. Как его на руку наденешь, так руки вдвое сильней становятся.

Валентин не сдержал скептической улыбки:

— Так уж и волшебный? Выдумываешь ты…

— Точно говорю. — Ванька истово перекрестился. — Как Бог свят! Я вот давеча с одним схлестнулся… Пятеро их было. И все конные и оружные. А я с голыми руками на лесной дороге. Так я молодую сосенку сломил и ею отбился. Ей-богу, не брешу. Трое ускакали, а двоих с коней сшиб, так они пешки чесанули. А коней я домой привел. Не веришь? Пойдем покажу, они в сарае стоят.

— Ладно… — Валентин махнул рукой. — Так и быть. Держи десять рублей. Это пусть задаток будет. Никуда не уходи. Сейчас я тебе еще десятку принесу. — Валентин сделал строгое лицо. — Но без дураков! Чтоб потом не оказалось, что он еще и золотой, и еще черт знает какой, и что стоит он уже тридцатку!

— О чем речь, Михайла… Я-то свое слово завсегда держу. Договорились: двадцать, значит, двадцать.

Ванька отодвинул засов, распахнул калитку и отодвинулся в сторону, освобождая проход.

— Скоро буду! — заверил его Валентин и, выскочив на улицу, понесся к себе, в Гончарную слободу.

— Открывай, Ероха! Это я! — Добежав до двери своего дома, Валентин заколотил в нее что есть сил. Бежать ему пришлось километра три с лишним, и, хотя почти половину этой дистанции Валентин не бежал, а прошел ускоренным шагом, сил у него почти не осталось.

— Минька, ты? — удивился Ероха.

— Я, я… Открывай.

Защелкали отодвигаемые засовы, и наконец дверь открылась.

— Ты чего, Минь? А Силка где?

Оттерев Ероху в сторону, Валентин, тяжело дыша, ввалился в дом.

— Ванька приехал. Браслет у него. Деньги нужны, — объяснил он.

Едва отдышавшись, он полез в тайник и достал оттуда десять рублей. Потом, слегка поразмыслив, добавил к уже вытащенным еще десять монет.

— Я с тобой пойду, — безапелляционно заявил Ероха, когда Валентин собрался вновь уйти из дома. — Одному опасно…

— Да нет же, Ероха, — постарался успокоить его Валентин. — Я уже с ним обо всем договорился. Сейчас только отнесу деньги и заберу браслет.

— Точно?

— Точно, охраняй дом.

Валентин вышел на улицу. Бежать он уже не мог, быстро идти — тоже. Как только он пробовал ускориться, сразу же начинало колоть сначала в левом боку, а потом — и в правом. Физическая форма Михайлы Митряева была ни к черту, и Валентин, вышагивая в направлении Нагорной слободы, то и дело корил себя, что так и не нашел времени заняться хотя бы элементарной физподготовкой своего клиента. Ноги его постепенно наливались свинцом, а легкие горели адским пламенем от морозного воздуха, который он то и дело хватал открытым ртом. Скорость, с которой он двигался к Ванькиному дому, постепенно падала и метров за сто до намеченной цели достигла нуля.

Решив немного передохнуть, Валентин уселся на завалинку и перевел дыхание. В принципе можно было и не торопиться. Не бежать сломя голову… Ну пришел бы он к Ваньке на полчаса позже, и что с того? Главное сделано — договоренность достигнута, и браслет, считай, уже у него в руках. Рассуждая подобным образом, Валентин бросил взгляд вдоль улицы, туда, где находился Ванькин дом.

То ли раньше их там не было, то ли он просто не обращал на них внимания, но… У Ванькиного дома стояли четыре вороных красавца-коня. И стояли они не сами по себе, а держал их за поводья мужик, одетый под стать коням во все черное.

Еще не отдавая себе отчета, почему он именно так поступает, Валентин поднялся с завалинки и, перейдя на другую сторону улицы, двинулся потихонечку вперед. Поравнявшись с домом вдовы, у которого сейчас стояли те самые кони, он вновь опустился на завалинку, намереваясь чуть обождать и разобраться, что же за гости посетили скромную вдову. Долго ждать ему не пришлось.