Жук золотой

В шкатулке, перевязанной васильковой тесьмой, я нашел письма отца с Шантарских островов и вырезки из газет. Мои стихи. Она внимательно следила за всеми публикациями. При жизни, я уже работал в центральной газете, она никогда не говорила мне, что ведет моё творческое досье. «Не надо заводить архива, над рукописями трястись». Написал Борис Пастернак. Я и не заводил. После переезда из Хабаровска в Москву куда-то затерялись все вырезки. Мои друзья по Афганистану собрались сделать мне подарок – выпустить сборник моих стихов к юбилею. Маленькая книжечка «Марго» вышла в Редакционно-издательском центре Министерства обороны. Из ранних стихов в сборник попали всего несколько. Тех, что я помнил наизусть. В моей библиотеке нет всех книг, которые я выпустил. Куда-то они деваются, пропадают бесследно. Я себя тешу надеждой, что книги уносят поклонники моего творчества. Смешно, конечно! Больше трех тысяч тиража у любой моей книги не было… А афганцам я читал свои стихи за стаканом водки в офицерском модуле, случалось, что и в блиндаже, и на броне танка. Командир десантников в Баграме очень любил слушать про любовь. Он-то и издал книжечку «Марго». 100 экземпляров.

На войне всегда любви не хватает.

Бабка Матрена, вредная баптистка и в прошлом тоже учительница, слушавшая мои россказни про бегущих от пожара зверей, сунула мне в руки толстую книгу. История Ноя, продолжателя человеческого рода, и его сыновей. На Ковчеге спасшихся от всемирного потопа. Вместе со зверями и птицами. Каждой твари – по паре. Ной вышел из Ковчега у гор Араратских, принес жертвоприношение животных всесожжением в благодарность за свое спасение. И заключил с Богом Завет. Бог пообещал вернуть миру прежний порядок и больше никогда не опустошать землю за вину людей.

Матрена сказала:

– Читай, умник! Здесь все уже написано.

Я задумался. Если с Богом заключен Завет, то почему же он вновь и вновь наказывает людей? Ведь пожары опустошают землю! Значит, люди по-прежнему грешат?! Но звери ведь не виноваты?!

Нужно было разбираться.

Позже оказалось, что моя бабушка была права. В жизни нет сюжетов, не описанных в Священном Писании. Когда я углубился в вопрос – я, повторюсь, был не по годам пытлив, то оказалось, что первая по времени созданная часть Библии была заимствована христианами из иудаизма и в оригинале называлась Танах. Танах состоит из 39 книг и имеет три отдела: Тора, Невиим, Ктувим. То есть Закон, Пророки и Писания. Вторая часть христианской Библии – Новый Завет. Состоит из 27 книг. Восемь авторов: Матфей, Марк, Лука, Иоанн, Петр, Павел, Иаков, Иуда…

А ведь еще к неканоническим (назидательным, но не богодухновенным) книгам, помещаемым в Славянскую Библию, Русская православная церковь относит 10 дополнительных книг Септаугинты: Вторая книга Ездры, Книга Товита, Книга Юдифи, Книга Премудрости Соломона, Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова, Послание Иеремии… Перечислять дальше?! Там еще три Книги Маккавейских и Книга пророка Варуха.

Я понял – читать мне не перечитать! Да ведь и понимать надо было…

Небольшая ремарка. Последнее время русские люди, боясь катаклизмов и войн, стали обращаться ко Второй книге Ездры. Полагая, что Ездры – такие пророчества. На самом деле Ездра – иудейский первосвященник. Его, наверное, по праву считают отцом иудаизма. Он придал еврейской религии форму на столетия вперед. Здесь надо бы добавить еще одно мое качество, все-таки, наверное, имеющее отношение если не к раннему сочинительству, то уж к журналистике точно. Я стал подражать спортивным радиокомментаторам! Во мне включался какой-то тумблер, и я, безо всякого предупреждения окружающих, переходил на громкий речитатив:

– А сейчас, по левому краю, стремительно движется легендарный полузащитник «Спартака» Игорь Нетто! Он обходит одного защитника, второго… И остается один на один с вратарем в штрафной площадке! Удар по мячу! Его коронный удар… Какая жалость – штанга!

Ну, и так далее.

Я мог так тараторить, не повторяясь и как бы видя перед собой футбольное поле, по полчаса, а то по сорок пять минут кряду. Столько, сколько длится футбольный тайм. Все придумывал на ходу. Хорошо помню, как делал речевые ошибки. Вместо матч я упорно произносил мачт. Когда был офсайд – положение игрока вне игры я кричал овёс! Так было положено на сленге деревенских футболистов. И вместо голкипер – голкипёр. А если вратарь, то непременно влатарь. И никак иначе. Когда мяч якобы уходил за кромку поля, я объявлял вдрасывание – вместо вбрасывание. Мне казалось, что так интереснее будет слушать. Мое умение спортивно-комментаторской импровизации позволило некоторым взрослым мужикам в деревне крутить пальцем у виска: «У Кирилловны пацан с приветом!» И еще одно словечко вворачивали. Я уже упоминал его и не стану повторяться.

Однако же и слушали, раскрыв рты! Иногда даже заказывали специально: «А ну-ка давай: „Динамо“ – „ЦСКА!“»