Жуки в муравейнике. Братья Стругацкие

«Град обреченный» — самая сложная книга Стругацких. Я вынужден признать, что от знакомства с ней по всем обозначенным ваше причинам, я не получил большого удовольствие от прочтения и все же мне хочется отметить что над анализом данной книги, я работал дольше всего. Я несколько раз закрывал книгу из-за невозможности терпеть нелитературный слог и запредельный жаргон и открывал снова с желанием все же разобраться в том, к каким выводам придет Воронин и Кацман. Я радовался тому, что со второй части действие приобретает хоть какой-то динамизм, давая возможность героям наконец-то выйти из прокуренных кухонь и кабинетов. Желание завязать как можно больше узлов без развязок в этой книге достигает такого максимума, что читатель, уже не в силах сдерживать завязанные узлы на своих руках и хочет освободиться, услышать от авторов хоть какую-то, подводящую итог, мысль. Но авторы, как обычно не ставят перед собой такую задачу. Решить ее — предлагается самому читателю. Как в абсолютной пустоте остаются главные герои книги, так и самим читателям предлагается остаться наедине с давящими на них жизненным опытом снизу и неразрешимыми, поставленными авторами книги, вопросами, сверху. Прочитав книгу, остаешься наедине с проклятыми «недосказанностями», о которых хочется думать, а ответы все никак не находятся. Это характерно для многих книг Стругацких, но ни в одной другой Стругацкие не забираются на столь высокую степень этой неопределенности.

«Град обреченный» — серьезное произведение зрелых писателей. Оно, конечно же, не идет ни в какое сравнение с тремя легковесными предыдущими повестями, написанными на скорою руку и уж тем более со следующим по году выпуска крошечным недоразумением («Парень из преисподней»). «Град обреченный» тот самый случай, когда книга выстрадана авторами. Поставленная в ней проблематика настолько глубока, что с высокой вероятностью окажется непонятной большинству читателей до 40 (а для некоторых и до 50) лет. По заложенным в ней идеям она, представляется мне глубже всех предыдущих книг Стругацких, включая «Трудно быть богом» и «Улитку на склоне». Если бы она была написана в более художественно красивом слоге (хотя бы в стиле «Обитаемого острова») я бы с чистой душой мог бы отнести ее к одной из моих любимых произведений авторов. Но мы имеем то, что имеем.

«Град обреченный» однозначно самая мощная и глубокая работа Стругацких. Между «Обитаемым островом» и «Отягощенных злом» нет ни одной другой столь масштабной работы, которую бы хотелось отметить. Это вершина творчества Стругацких в плоскости социальной фантастики.

ПОНРАВИВШИЕСЯ ЦИТАТЫ:

«Было в этом смирении что-то животное, недочеловеческое, но в то же время возвышенное, вызывающее необъяснимое почтение, потому что за смирением этим угадывалось сверхъестественное понимание какой-то очень глубокой, скрытой и вечной сущности происходящего»

«У человека должна быть цель, он без цели не умеет, на то ему и разум дан. Если цели у него нет, он ее придумывает…»

«Парень из преисподней»

(5/12)

Крошечная наивная повесть больше подходящая для включения в сборник «Полдень, XXII век». Первая из трех самых неудачных повестей поздних Стругацких

В октябре 1973 года Стругацкие начинают работу над новой книгой из мира Полудня. Изначально повесть под черновыми названиями «Бойцовый кот возвращается в преисподнюю» и «Мальчик из преисподней» задумывалась как сценарий для экранизации (сначала Мосфильмом, потом Одесской киностудией), однако на выпуск фильма был наложен запрет и в конечном итоге обе студии прислали отказ.

В середине семидесятых годов творческая депрессия у Стругацких начинает усиливаться. Как позже заметит Борис Стругацкий в одном из интервью о следующих трех книгах «Главной побудительной причиной послужило то обстоятельство, что ничего серьезного в те поры опубликовать было невозможно. Поэтому мы и решили переделать старый сценарий в сказку для детей старшего школьного возраста. Соответственно так к этой сказке всегда и относились: как к нежеланному и нелюбимому ребенку».