Жуки в муравейнике. Братья Стругацкие

Несмотря на то, что «Парень из Преисподней» (как в прочем и «Повесть о дружбе и недружбе») считается рассчитанной на подростковую аудиторию (написана от первого лица, а обращение к читателям чаще всего снабжается словом «парни»), Стругацкие остаются Стругацкими, описание атмосферы выдерживается в традиционном для них грозноватом стиле: «воняет как на помойке… Жуткая дыра», «в грязном белом фартуке поверх грязной серой формы», «ходячее удобрение», «был он в драном комбинезоне», «улыбаюсь во всю морду», «Смрадом несло из кювета, где в глиняной жиже кисли кучи какого-то зловещего черного тряпья», чемоданы здесь, конечно же, «ободранные», ботинки «с комами налипшей грязи», водитель «в грязном солдатском балахоне, в засаленной шапке блином», «… был весь залит коричневой жижей» и тому подобное.

Даже в такой крошечной по объему работе, написанной с уклоном на молодежную аудиторию, Стругацкие не могут обойтись без сигаретной темы. Удивительно, с какой писательской любовью они каждый раз смакуют подобные детали («Он снова откинулся на спинку кресла и снова взялся за сигарку. Он ее больше в руках держал да обнюхивал, чем затягивался. Ну и не курил бы… вон бычок какой здоровенный… встал спиною ко мне со своей сигаркой — только голубой дымок поднимается из-за плеча»). Эх как бы мне хотелось чтобы с подобной детализацией авторы бы подходили, скажем, к описанию героев или природы.

Стилистка повествования, конечно же, сразу выдает первоначальную сценарную сущность, что не очень способствует втягиванию в сюжет и получению удовольствия от чтения. («Я ему докладываю: так, мол, и так, такое, мол», «Тут он меня позвал: обедать пора», «Он входит первым, отступает на шаг в сторону и четко произносит»). Даже невооруженным взглядом на текст становится заметно, что авторы пишут второпях, чтобы побыстрее закончить книгу, отсюда возникают и странные стилистические шероховатости вроде («Тут бесконечная лестница кончилась»).

После столь масштабной и глубокой работы, как «Град обреченный» эту несуразную короткую повесть просто невозможно не только критиковать, но и воспринимать всерьез. Написанная в быстром темпе, она гораздо лучше бы смотрелась в сборнике рассказов «Полдень, XXII век». Там бы она встроилась весьма органично, рядом с собой подобными. Читать же эту повесть отдельной книгой, тем более в позднем периоде их творчества, среди других более весомых работ авторов весьма грустно. Здесь нет ни одной идеи, за которую хотелось бы зацепиться, переосмыслить, задуматься, ни одной цитаты, которую хотелось бы отдельно подчеркнуть.

По словам самого же Бориса Стругацкого, «…нового в книге, на самом деле, не было для авторов ничего». Сложно не согласиться с подобным признанием, внимательно прочитав «Парня из Преисподней». С этой повести вплоть до продолжения серии Каммерера в творчестве Стругацких для меня наступает очередная черная полоса, где мне решительно сложно найти предмет для чистосердечной похвалы.

«Парень из преисподней» — одна из самых слабых книг Стругацких.

«За миллиард лет до конца света»

(5/12)

Вторая из трех самых неудачных повестей поздних Стругацких

Первая запись о сюжете повести «За миллиард лет до конца света» появляется в рабочем дневнике авторов 23 апреля 1973 года, черновик они начинают писать летом 1974 года, а заканчивают осенью. На поиск издательства у них уходит еще два с половиной года, впервые повесть публикуется в журнале «Знание — сила».

Писатели в очередной раз ставят перед нами свои излюбленные вопросы о том, каковы пределы последствия разумного воздействия живых существ на природу. Существует ли сила мироздания, которая будет способна сопротивляться или реагировать на ее недружественное исследование. Одновременно с этим в повести можно услышать весьма заметный социально-политический подтекст. Как известно, весной 1974 года Борис Стругацкий допрашивается по делу Хейфеца, в качестве свидетеля. Впечатления и тональность проводимых допросов в органах внутренних дел находят свое отражение в третьей главе книги. Тема обезличенной силы, незримо довлеющей над живыми существами, уже не раз поднималась авторами в своем творчестве, однако в предыдущих повестях писатели все же смогли подобрать для этого содержимого более приятную художественно красивую, увлекательную форму. «Далекой Радуге», носителю схожей идеи я, как вы знаете, отдаю первенство в красоте изложения и общей формы произведений среди всех книг авторов, «Улитка на склоне» имеет весьма красочную и забавную «Лесную часть». На их фоне «За миллиард лет до конца света», увы, выделяется совсем не в положительную сторону в первую очередь своей замкнутой перегруженной бытовыми подробностями атмосферой.