Жулье. Золото красных. Выездной

С верхнего марша спускалась старушка, равнодушно скользнула взором по присевшему у чемоданчика покуривавшему «газовщику». Шаги старушки смолкли. «Газовщик» попробовал подобрать ключ к нижнему замку — раз, другой, третий — упрятал с досадой связку в торбу, извлек нечто, более всего напоминающее чуть разогнутую женскую шпильку — замок послушно щелкнул, стальная створка распахнулась — за ней скрывалась еще одна дверь — вторую преграду «газовщик» преодолел с первой попытки — вошел в квартиру Холина, притворив оказавшиеся бесполезными двери и включил свет, быстро прошел к телефону, набрал номер и, сообщив дежурной на пульте код 31/15, отключил сигнализацию.

«Газовщик» с любопытством переходил от одной вещи к другой, дотрагивался до антикварных тарелок, гладил предметы старины… после ознакомления с обстановкой «газовщик» быстро нашел деньги в одном из выдвижных шкафов и начал укладывать в торбу приглянувшиеся вещички, отдавая предпочтение небьющемуся серебру…

Холин подъехал к дому, заглушил движок, включил «секретку» и направился к подъезду: ступени, лифт, подъем в пыльной шахте, площадка… Холин приблизился к своей двери и увидел окурок в полуметре от порога. Вытащил ключи: отпер первую дверь, — не закрыл, чтоб не греметь запорами, вторую, прислушался — тихий шорох — сунул руку в тумбочку под телефоном, извлек пистолет и… только тогда резко включил свет в коридоре. Из средней двери выскочил бледный «газовщик» с заточкой.

Увидеть пистолет грабитель никак не рассчитывал, выронил заточку еще до глухого холинского — «Брось!».

Хозяин квартиры, не приближаясь, стволом показал «газовщику», чтобы тот вернулся в гостиную: сели в торцах длинного, овальной формы, румынского стола. Холин оглядывал застекление шкафов, пытаясь определить, что украдено. «Газовщик» без понуканий сунул красноватую ручищу в холщевый зев торбы и стал выкладывать на ковер: три портсигара один за другим, ножи для фруктов, овчинниковский половник с цветной эмалью, сияющий губкинский сливочник, канделябр на пять свечей…

Торба опустела, парень бросил бесполезный мешок у подошв кроссовок никак не менее сорок шестого размера и, не слишком надеясь на благоприятный исход, попросил:

— Отпусти, мужик!

Холин переложил пистолет из правой в левую, размял затекшие пальцы и не произнес ни слова.

— Отпусти! — взмолился грабитель.

Холин молчал, неожиданно кивнул на дверцу бара:

— Возьми коньяка! Налей себе!

Парень покорно открыл бар, набулькал полстакана, выпил.

— Еще! — приказал Холин, угрожая пистолетом. Парень выпил еще.

— Захорошело? — Холин снова переложил пистолет в правую.

— Отпусти, мужик! — чуть заплетающимся языком, глухо взмолился грабитель. Хозяин молчал.

— Я вышел только три месяца… представь, мне двадцать четыре… с четырнадцати в зоне… а до этого детдом хуже зоны… я на свободе всего три месяца последние… да еще полгода набежит, если все сложить… — Из глаз парня показались слезы.

— Пей еще! — грубо приказал Холин, и подкрепил приказ пистолетом. «Газовщик» осилил еще полстакана, и хмельные слезы потекли обильнее.

— Милицию чего не вызываешь? — Вдруг вскинулся грабитель.

— Куда спешить?.. — Холин до сих пор не мог поверить, что выполняет план Седого, и что план этот срабатывает безукоризненно.

Холин время от времени поглядывал на бронзовые часы. Грабитель уткнул лицо в сцепленные розовато-морковные лапищи: слезы капали как раз на четыре въевшиеся буквы татуировки КЕНТ не в силах смыть вечную мету.

Неожиданно Холин заговорил:

— Заточку подбери!

Грабитель покорно поднял с пола полированную, толщиной в две-три вязальные спицы, двадцатисантиметровую стальную иглу с шероховатой ручкой. Грабитель сжал деревянную ручку, на лбу его набухла пульсирующая голубая жила.

— Ты убивал? — Холин ощущал тепло рукоятки пистолета, и с этим теплом вливалась уверенность, что все в его непростой жизни образуется.

Грабитель, погруженный в собственные расчеты, трогал острие заточки загрубевшим указательным пальцем.

— Убивал? — повторил Холин. Грабитель вздрогнул, выронил заточку, нагнулся… резко поднял пику с полу, резко распрямился, и Холину показалось, что сейчас грабитель бросится на него:

— Ну, ну!.. — Холин вместе со стулом отодвинулся назад, угрожающе нацелил пистолет в лоб грабителю. — Спокойно малыш! — И добавил. — Выпей еще! Смотрю, нервы разгулялись. — Парень покорно выпил.

— Слушай. — Холин перешел к делу. — У тебя есть один выход. Всего один. Сейчас сюда заявится баба… заколешь ее, и я тебя выпущу… Все серебро заберешь… ограбление есть ограбление… никто тебя никогда не найдет и не будет искать. У нас, если сразу не взяли, потом… — Холин махнул рукой. — Ты на машине, как я понял?.. Ищи-свищи…

— Я не смогу, — глухо уронил парень, не выпуская заточку.

— Сможешь! — напирал Холин. — Захочешь жить — сможешь. А нет… сейчас вызову милицию и… восемь лет зоны, может и больше… а ты еще и не жил.

Парень с ожесточением замотал головой: только не зона!

Послышался звук открывающегося замка. В комнату вошла Ольга Холина и замерла. Муж кивнул незнакомому человеку, сжимающему тонкую как длинное шило иглу.