Журавли. Рассказы

Август великолепен, величествен и беспрекословен, как древнеримский император. В августе все преображается, наполняется особым смыслом. Я страшусь что-то важное упустить, просмотреть, прослушать. В августе удается иногда увидеть себя со стороны. И понять, что доброта, душевная щедрость, светлые мысли делают тебя сильным, уверенным. Что только независтливое, любящее сердце может быть мудрым.

Август светел и тих, в его благодати сердце может услышать тихий стон другого человека, проникнуться чужой болью, принять ее в себя, как ласковая трава принимает в свои объятия падающие на нее листья.

* * *

…Плывет по Илиму на большой лодке крестьянская семья. Молодые, здоровые люди ищут пригодные для своей будущей жизни места. По обе стороны реки сомкнутым строем грозно стоят угрюмые леса, в них мирно соседствуют сосны, лиственницы, ели и березы. Здесь нет деревьев-гигантов, при одном взгляде на которые кружится голова; здешние деревья не красивее, не крупнее тех, что растут где-нибудь на Вологодчине. Но поражает пространство, занятое этой природной ратью. Это тайга без конца и без края. Заливаются птицы, жужжат насекомые. Хвоя, припекаемая солнцем, насыщает воздух густым запахом смолы. Поляны и опушки у берегов, покрытые голубыми, розовыми и желтыми цветами, кажутся усыпанными смальтовыми кусочками упавшей на землю и разбившейся радуги. Протяни к ним руку, и вмиг они соединятся в единое ослепительное сияние.

Притягательность тайги в ее скрытых силах, в ее непостижимой, космической огромности, в том, что лишь перелетные птицы знают, где она кончается. Сделаешь остановку, взберешься на сопку, заросшую лесом, глянешь вперед на восток, по направлению реки, и видишь: внизу лес, дальше еще сопка, кудрявая от леса, за ней другая сопка, потом еще одна… И так без конца. Идешь дальше. Через сутки глянешь с другой сопки вперед – та же картина. Что же находится за этими лесами, которые тянутся по сторонам реки на север и юг? Где они кончаются? Это неизвестно было даже тунгусам, родившимся в тайге. На такие вопросы они отвечают привычно, коротко и убежденно: «Конца нет!»

Сколько тайн прячет в себе тайга! Вот меж деревьев петляет, как будто запутывает след, тропинка, исчезающая в лесных сумерках. Куда она ведет? В тайный ли винокуренный завод, о существовании которого не слыхал еще местный исправник, или, может быть, к золотому прииску, разрабатываемому артелью беглецов-каторжников? Манящей надеждой, тревожной свободой веет от этой сказочной тропинки!

По рассказам людей бывалых в тайге живут медведи, волки, сохатые, соболи, дикие козы. Лодка плывет вдоль берегов, на которых непроглядные чащобы соседствуют с просветленными рощицами. Оглянешься назад, увидишь, что важно, по-хозяйски выходит и смотрит тебе вслед медведь или пугливый лось. Стремглав пролетают над головой утки, шлепают себя по бокам крыльями взлетающие гуси. А в прозрачной воде, в пластах глубинных течений видны косяки непуганых рыб.

Восторг и страх вызывают первые шаги по незнакомой земле. В лес не углубиться, ни тропинок, ни дорог, только высокие завалы сухих веток, срезанных прошлогодними пронзительными непогодными ветрами, или нагромождения вывернутых с корнем деревьев. Они повсюду преграждают путь, кажется, никогда не пройти сквозь бастион, образовавшийся из поваленных стволов, вывороченных пней и острых обломанных сучков, торчащих во все стороны, как пики бесстрашного войска.

Жарко… С едва слышным шелестом пролетают таежные птички. Ветви и кусты составляют сложный единый орнамент, расшитый радужно сверкающими алмазными паутинками. Вдруг взлетит из-под ног, пугая резким шумом крыльев и теряя перья, линяющий косач или рябая тетерка. Кажется беззащитной горстка людей в этом огромном мире природы, живущем по своим сложным законам. Вверху синь с кучевыми облаками и животворные лучи солнца, ниже – оркестр таежных красок, цветастые бабочки, увлеченные своей непостижимой работой, умиротворяющий, убаюкивающий шелест листвы, неумолкающий стрекот кузнечиков в траве. Вечером – костер на гальке у реки, уха из только что пойманного тайменя и негромкая печальная русская песня, неизбывной надеждой согревающая души… Так начинали жизнь в этом краю и мои далекие предки, с которыми меня и моих потомков связывают незримые нити общего опыта, непресекающейся любви, упрямой веры. Накрепко эти нервущиеся нити связали меня с коренной родней, прошлое с настоящим.

* * *

Вспоминая свое детство, когда я был такой же подросток, как сейчас мой внук Паша, невольно сравниваю два мира: бурлящий страстями сегодняшний и тот тихий, ушедший навсегда мир прошлого. Каким же ясным и понятным он был! Ему не надо было грозных призывов к защите природы, предостережений, что человек может уничтожить ее. Наши предки жили и берегли окружающий их мир без всяких напоминаний, по естеству своего миропонимания, они сохраняли для нас этот бесценный дар.