Журнал Двести

СТРУГАЦКИЙ: Нет, я еще не начал ничего нового. И еще не знаю начну ли. Но главное все-таки для меня, что я доказал себе, что могу. Вот это — главное. Восемнадцать с половиной авторских листов — МОГУ. КАК могу, это уже другой вопрос, но отвечать на этот вопрос не мне.

НИКОЛАЕВ: Борис Натанович, а "Операция "Белый ферзь" отброшена вами?

СТРУГАЦКИЙ: Честно говоря, я думаю о ней. И даже какие-то вещи придумал. Но я по-прежнему не уверен, что я возьмусь за нее.

НИКОЛАЕВ: То есть текста еще вообще нет?

СТРУГАЦКИЙ: Нет, текста нет. Существуют несколько электронных страничек в компьютере, но очень мало.

НИКОЛАЕВ: Несколько — это пять, десять, двадцать или больше ста? Просто, если больше ста, то уж доделайте, чтоб не пропало.

СТРУГАЦКИЙ: Нет, конечно нет. Несколько страниц. Я не помню, страниц пять, скажем. И это не текст. Это — все: эпизоды, идеи, отдельные фразы и т. д.

БЕРЕЖНОЙ: Борис Натанович, я сейчас задам несколько странный вопрос. Насколько вам помогал писать этот роман Аркадий Натанович?

СТРУГАЦКИЙ: Не знаю, я не могу ответить на этот вопрос. Я помню, один корреспондент меня как-то спросил: "Когда вы начинаете работу над новой вещью, вам как-нибудь помогают вот эти двенадцать томов, которые стоят на полке?" Я ему честно ответил, что я об этом ничего не знаю. Наверное, помогают. И Аркадий Натанович, наверное, как-то помогает. Но в сознании этого нет — это, наверное, лежит в подсознании, в сознании этого я не слышу.

БЕРЕЖНОЙ: Спасибо.

СТРУГАЦКИЙ: Хотя, конечно, неоднократно бывали случаи, и это я вспоминаю, когда я, фигурально выражаясь, кулаком стучал по столу при мысли о том, что если бы я был не один, то мы бы этот препон, этот затор, давно бы проскочили, а так я вынужден к нему снова, снова, снова бессильно возвращаться.

БЕРЕЖНОЙ: Один вопрос, который уже не будет касаться непосредственно вашего творчества. В последнее время вышли несколько довольно значительных вещей, написанных членами вашего семинара, и писателей, которые работают в манере близкой реалистической фантастике, я имею в виду романы А.Лазарчука "Солдаты Вавилона", А.Столярова "Я — мышиный король".

СТРУГАЦКИЙ: А он вышел уже?

БЕРЕЖНОЙ: Да, он вышел в "Неве". И из тех романов, которые уже довольно давно вышли, но продолжают оставаться для нас новыми, это "Гравилет Цесаревич". Видно, что романы очень разные и по концепции и по подходу, сейчас к ним добавился еще один роман. У вас нет впечатления, что Четвертая волна, к которой мы относим и вас, вышла на некий рубеж, когда создаются основополагающие книги, когда создаются книги не роста, а книги зрелости.