Журнал «Вокруг Света» №01 за 1989 год

— Полюбуйтесь, мой дорогой Константин Петрович, что за новость для морского ведомства поступила из рук Его Величества.

— Читал уже, все знаю, Антон Васильевич,— по-свойски просто ответил Торсон.— Думаю, вас не устроит, если я скажу, что это чепуха. На высочайшую бумагу надобно отвечать изрядным ворохом, а для этого сей документ надо двинуть в Коллегию. Они тотчас всем зададут работу, и курьеры все коридоры затопчут.

— Нет, Коллегии это дело не поднять. Тут надобно тонкое начало. Тут надо начать... как это по-русски...

— Волокиту?

— Именно. Кто бы из непременных или почетных членов Департамента смог составить достойный отзыв?

— Историограф российского флота капитан-лейтенант Бестужев Николай! Самый молодой почетный член. Только что прошел баллотировку.

— Позвольте, Бестужев прежде всего директор Морского Музеума. К наводнению его работы и тщание никак не относятся. К тому же он ваш приятель и, замечу, острый язык имеет. Тут нужен...

— ...Берх, георгиевский кавалер, капитан-лейтенант Берх. Как я сразу не вспомнил. Кажется, он готовит для департаментских Записок («Записки, издаваемые Гос. Адмиралтейским Департаментом» в период 1807—1827 годов.) подробное «Историческое известие о всех наводнениях».

— Прекрасно,— возразил Моллер,— пусть господам советникам он все это доложит, но отзыв надобен от цивильного ученого, от академика.

— Тогда надо просить Захарова. Он академик по части общей химии. Вода, тем паче масло, есть его стихия.

— Верно, главное звание у него подходящее: академик и чин, если помнится, генеральский.

— Статский советник...

— Вот и договорились. Распорядитесь изготовить необходимое число копий, а вот это Предложение извольте отослать правителю Канцелярии Департамента. Отношением, непременно отношением (Отношение — официальное письмо, которое относит адресату специальный курьер .). И, кстати, ознакомьте Бестужева и Берха с этим проектом. Все ж они — надежда наша, ибо в ведомстве нашем одни старики.— Торсон уже собрался вытянуться во фрунт и поклониться, как вдруг Моллер добавил доверительно: — Попросите правителя канцелярии Никольского в журнале Департамента записи о сем масляном проекте не делать. Так спокойнее будет...

Торсон вышел в коридор. Последствия подтопления Адмиралтейства еще были заметны. Особая вахта истопников круглые сутки топила печи. Теплый воздух сквозняками гоняли по длинным анфиладам адмиралтейских покоев. Повсюду на просушку из подвалов выставлены были подмокшие коллекции из Модель-каморы и Музеума. Торсон прошел до конца коридора.

— Это срочно,— Торсон поднял лист и положил на стол младшего адъютанта,— извольте прочитать.

«В Государственный Адмиралтейский Департамент. Его Превосходительству правителю Канцелярии Никольскому Александру Сергеевичу.

Предложение».—

лейтенант быстро пробежал текст. Заметив подчеркнутое, поднял глаза на Торсона и прочитал вслух:

— «По разсмотрении сделать по оному предложению опыт и в какой мере предположение таковое признается удобным или полезным меня уведомить... Моллер 1-й».

— Действуйте энергически, лейтенант.— Торсон перешел в соседний «исторический» коридор Адмиралтейства и толкнул дверь с надписью «Директор Музеума Петра Великого»...

Младший адъютант лейтенант Егорьев 3-й перелистал готовые к отправлению листы. Фельдъегерь из ластового экипажа (Ластовый экипаж состоял из команд портовых судов, маяков, караулов и пр., в отличие от флотских экипажей, включавших команды боевых кораблей.) стоял наготове и дожидался приказаний. Лейтенант сунул в руки матросу пакет с бумагами.

— Живо, портовая крыса, в Канцелярию Департамента.

— Сдать в экспедицию? — Матрос сверху вниз уставился на адъютанта.

— Нет, братец.— Егорьев прошелся перед матросом. Оглядел его зимний мундир портового ведомства, зеленую шинель, белые пуговицы и черные сапоги в белых разводьях мокроты. Матрос услужливо наклонился, подставляя для удара морду, но адъютант повел себя загадочно. Перчатки стягивать не стал и драться, похоже, передумал. Офицер и матрос одновременно каждый по своему поводу вздохнули. Матрос подумал: «Не стерва, господин лейтенант», а адъютант сказал вслух:

— И где тот олух, что все это придумал?

— Кого изволите вызвать? — не понял посыльный.

Но Егорьев махнул рукой, приосанился, надел треуголку, собираясь выйти.

— Пошел вон, братец. И отношением доставь бумаги самому Правителю Канцелярии.

Морской музей в Адмиралтействе. 19 февраля

— А, добро пожаловать, господин старший адъютант! — Бестужев радушно обнял товарища и сразу увлек его в свой кабинет, сплошь заваленный коллекциями и документами. Торсон заметил эту поспешность, вспомнил о давнем уговоре: «Никаких встреч в присутствиях».