Журнал «Вокруг Света» №01 за 1989 год

После долгих дебатов Сарычев поднялся и, тронув рукой колоколец, призвал сановников к тишине. Никольский дописывал самолично, как всегда, последние строки решения Департамента. Судя по всему, проект советники не одобряли. Но из него же многие узнали вещи курьезные. Например, о том, что масло укрощает морские волны и что опыты над этим проводили или писали о них Аристотель, Плиний, Плутарх. Знаменитый Франклин наблюдал, как стихало волнение меж кораблями эскадры Нельсона, когда нерадивые повара вываливали за борт помои. Академик Озерецковский сообщал о том, что поморы выливают сало за борт, когда волна на море становится страшной. Ловцы жемчуга и моллюсков в Испании, ныряя на дно, берут в рот оливкового масла и выпускают его с глубины. Тотчас поверхность моря над ныряльщиком становится гладкой, и лучи солнца достигают самого дна, что помогает их промыслу. Или такое... Рыбаки знают: где на море рябь пропадает — ищи в глубине косяки жирной сардины и сельди. Зато всех определенно ставили в недоумение последние слова автора проекта:

«Масло закрывает воду от действия ветра, который, упираясь в масло, проходит по нему скользко... Академия наук и Морское Начальство могут произвести все это в совершенную известность и определить в точности все действия масла над водою».

— Кто из господ советников желает высказать мнение?

Поднялся и подошел к председательскому столу сухощавый отставной офицер. Участник первого кругосветного плавания капитан-лейтенант Берх службе предпочел архивную работу и потому числился уволенным в этом чине. Почетным членом Департамента он стал за многие труды по истории. Все помнят дебют историка: «Хронологическая история всех путешествий в северные полярные страны». Но Берх еще не сделал своего выбора. Лишь два года спустя его призовут в опустевшее кресло историографа «к продолжению истории русского флота». Пока же молодой и талантливый Бестужев на своем законном месте. Все у Верха впереди, поскольку меч судьбы уже завис над головой будущего декабриста.

Сарычев сделал паузу и громко объявил:

— Господин Берх выступит с изъяснением истории петербургских наводнений, дабы тем восполнить пробелы в обсуждаемом проекте.

Длинная фраза утомила адмирала. Он перешел в мягкое кресло у самого окна и вместе со всеми стал слушать Берха, изредка поглядывая на укрощенную льдами реку и размышляя о всем невероятии здесь происходящего.

— Нельзя сказать, что Петр I, выбирая место для новой столицы, не знал об опасности ее затопления. Из шведских хроник известно, что еще в XI веке в Неве и Ладожском озере уровень воды поднялся так, что река Волхов текла вспять на всем своем протяжении. Правда, и позднее случалось, что Волхов поворачивал вспять оттого, что на порогах в среднем течении Невы образовывался ледяной затор. Население, обитавшее здесь, не заботилось о потомках и не отмечало высоту подъема. Известно лишь, что в 1691 году в шведской крепости Ниеншанц, что при устье Охты, вода поднялась на 25 футов (Фут — английская мера длины, широко применявшаяся на русском флоте. Фут =12 дюймам =0,305 метра. Дюйм =2,54 сантиметра.) против обычного уровня. Однако постоянное исчисление уровней наводнения стало возможно лишь с 1728 года, когда в Петербурге был построен первый каменный мост. Нашлось место, где можно было поставить черту, чтобы исполнять указ Екатерины I от 21 ноября 1726 года. Этот любопытный документ предписывал фундаменты зданий подсыпать, чтобы основание домов было на один фут выше самой высокой воды, и «для того на строения поставить знаки, о чем в народ и Архитекторам объявить». Так завелся обычай ставить на домах мраморные доски с отметками уровня воды. На Невских воротах Петропавловской крепости после наводнений ставят особые медные доски. Из случившихся примечательных наводнений отметим два. 10 сентября 1777 года вода поднялась в столице на 10 футов и 7 дюймов (То есть на 3,23 метра.) выше ординара по футштоку, что установлен в канале адмиралтейском. С сего года вошел в употребление обычай при подъеме воды иметь особые сигналы. Указ Адмиралтейств-Коллегий от 22 сентября 1777 года предписывал: «Для наблюдения ж воды назначить из престарелых доброго и исправного штурмана». При угрозе городу палили пушки пять раз, а на адмиралтейском шпице со всех четырех сторон поднимались белые флаги, а ночью фонари...

Берх сделал паузу. Скрипуче и размеренно защелкал механизм часов в дальнем углу залы. Густой звон заполнил пространство, пламя свечей качнулось, словно прошел ветер, покончив с прошлым.

Берх продолжил: