Журнал «Вокруг Света» №03 за 1990 год

Я был рад, что отец понял меня и не прогнал. Возвращаться в Гао мог со спокойной душой. На радостях предложил отцу бутылку виски и чуть было все не испортил. Он посмотрел на меня исподлобья и процедил:

— Ты знаешь, кроме чая и воды, я ничего не пью и не хочу, чтобы дети мои касались напитков, привезенных хаука. Мы в семье не пьем даже доло (Доло — просяное пиво), которое делают в округе все соседи, и фульбе, и догоны, и бамбара. Не огорчай меня, сынок.

Через три месяца, когда бойня заработала, я пригнал в Гао свое стадо. Животных посмотрел ветеринар, и мне выдали крупную сумму. Сроду таких денег я не держал в руках, да и потом не было у меня столько.

Я снимал каморку у тетушки Аду. Крыша над головой была, и поэтому не очень торопился ставить дом. На бойне работы мне по-прежнему не находилось. Стал захаживать в «Атланту» пропустить стаканчик-другой. В «Атланте» иной раз и ночевал. Мне все тогда казалось, что вот-вот на работу устроюсь. И такая у меня появилась уверенность, что я решил: бояться мне нечего, дело еще молодое, деньги есть — подожду. Бойня работала, но животных пригоняли все меньше. Короче, в один прекрасный момент бойню закрыли совсем. Это известие меня добило. Стада нет, половины денег нет, работы нет. К отцу возвращаться стыдно. Дома не построил. В общем, понимаешь, стал выпивать. Через год ушли мои последние франки.

Долго я перебивался случайными заработками, пока не встретил господина Сангаре. Работал у него на перевозе соли. А теперь околачиваюсь в гостинице, здесь и ночую, на заднем дворе. Мне еще за охрану приплачивают.

Слезы заблестели у Сумейлата:

— Старый Конате не ошибся, он предчувствовал, что скот будет гибнуть и его нужно продавать. Только мне вот не следовало уходить из деревни, оттуда, из заречья...

В трех шагах от нулевого меридиана

На стоянке машин возле банка место в тени найти было невозможно. Под деревьями расположились мопеды, а рядом навес прикрывал служебные машины. Мы бросили машину на солнцепеке, и Сумейлат повел меня и Николая, который был у нас казначеем, в здание. Народу внутри было мало, и скопление мототехники у входа в банк вызывало недоумение.

Провожатый пояснил: — Машину или мопед оставлять у банка приятно и почетно. Пусть другие думают, что у тебя водятся денежки. И, кроме того, у банка дежурит единственный в городе наряд полиции.

У окошка обмена валюты не было никого ни с той, ни с этой стороны стойки. На стеклянной перегородке приклеен листок с написанными от руки, но заверенными печатью банка обменными курсами.