Журнал «Вокруг Света» №08 за 1978 год

В долине Отавало дело пошло несколько иным путем. Еще задолго до того, как испанцы проникли туда, они обратили внимание на тончайшие шерстяные ткани, пестрые и легкие, в которые одевалась инкская знать. Ткали их из шерсти лам и викуний, и испанцы отправляли их в Европу наряду с золотом и серебром.

Лучшие ткани сработаны были индейцами в горной долине Отавало.

Согласно фискальному проекту, здешних индейцев не следовало «отягощать какими-либо повинностями, а только лишь потребовать от них поставлять установленное число тканей». Проект был утвержден.

Казалось бы, мало что изменилось в жизни ткачей, потому что и в империи инков обязанности отавало были теми же: поставлять ткани. Новые власти, однако, потребовали много большего количества продукции. Введена была система «обрахе».

Обрахе — это что-то вроде примитивных мануфактур, и каждая из них должна была сама себя обеспечить сырьем. Никаких лам и викуний для этого бы не хватило, но, по счастью, индейцы очень быстро освоили обработку шерсти завезенных испанцами овец. (Поэтому, когда мы говорим теперь о старых традиционных тканях отавало, мы имеем в виду изделия, сотканные из овечьей шерсти.)

Большая часть обрахе принадлежала короне, другие — монастырям и знатным сеньорам. У каждой деревни индейцев-отавало была своя трудовая норма. Выполнять ее надлежало, поставляя на обрахе шерсть и рабочих: мужчин и мальчиков старше девяти лет.

Пятисот индейцев было вполне достаточно, чтобы производство шло успешно.

Хроники тех времен называют ставало «полезными индейцами». За свой труд они не получали ничего, шерсть доставляли сами, а качеством ткани не могли нахвалиться не только в Кито, но и в самом Мадриде. Потому-то время от времени поступали из-за океана указания обращаться с ткачами мягко, а в случае необходимости — без излишней жестокости.

Благодаря этому в XVII веке четверо индейцев по фамилии Гомес — два Франписко, Хакобо и Хайме — за опоздание на работу получили всего по сотне плетей, да к тому же об этом было записано в отчете обрахе в селении Пегуче. Бесполезного индейца просто бы затравили собаками без всяких формальностей.

На описании таких давних событий не стоило бы задерживаться, если бы обрахе не сыграли столь важной роли в жизни долины Отавало. Да и сами обрахе сохранились по сей день. Конечно же, индейцы — давно уже не крепостные, никаких надсмотрщиков нет. Зато сам процесс труда остался прежним (почти прежним), и описание обрахе времен, когда трудились злополучные четверо Гомесов, выглядит вполне современно. Длинный одноэтажный дом из сырцового кирпича разделен на клетушки. В каждой из них стоит станок, приводимый в движение ногой. За станком сидит на низенькой табуреточке ткач. Мальчишка крутит педали. Жена ткача приносит окрашенную пряжу. И медленно-медленно возникает ткань: пончо, изукрашенное геометрическим орнаментом.

Кое-кто из ткачей работает дома, в свободное от основных занятий время, и на изготовление одного пончо уходит у них четыре-пять месяцев. Но профессионалы трудятся на обрахе, где труд разделен и дело идет быстрее.

...Даже в будний день дороги в долине Отавало многолюдны. Спешат нагруженные дровами или товаром мужчины в белых рубашках, белых штанах выше щиколотки и пончо цвета индиго. Прядут на ходу женщины, одетые в длинные черные юбки, пестрые кофты и синие шали. Одна шаль прикрывает плечи, другая завязана узлом на груди так, чтобы на спине было что-то вроде объемистого мешка, куда удобно посадить ребенка или сложить мотки шерсти. Отавало шагают очень быстро, даже когда идут в гору: народ они деловой и время терять зря не могут.

Как и в каждом небольшом эквадорском городе, жизнь в селении Отавало (центре долины Отавало, где живут «отаваленьос» — индейцы-отавало) закипает раз в неделю: во время субботнего базара.

Индейцы со всей долины собираются на базар с рассветом.

Они приходят пешком, приезжают в битком набитых грузовиках, висят гроздьями на автобусе.

В прохладные утренние часы они раскладывают свой товар, и сами садятся рядом прямо на землю. Несколькими часами позже, когда экваториальное солнце начинает вовсю припекать, покупатели с базара исчезают — настал час сиесты. Зато индейцы превращаются из продавцов в покупателей: пришло время торговцев шерстью. Яркие мотки натуральной шерсти и искусственных волокон устилают площадь. Потомственные ткачи, отавало внимательно перебирают товар, миллиметр за миллиметром ощупывая нити.

Купленное сырье они уносят в свои деревни — Пегуче, Кинчикуй. Ткань изготовляют во всей долине, но в этих деревнях ткут все поголовно. Во всяком случае все мужчины старше четырнадцати. Женщины, девочки и малолетние мальчики тоже, конечно, заняты, но готовое, законченное изделие выходит только из мужских рук.

Малыши промывают сырую шерсть соком плодов кабуйя — со времен, наверное, доинкских он славится как лучшее средство для удаления жира. Потом шерсть сушат, снова промывают, колотят увесистыми плоскими дубинками, снова промывают в воде.

Когда ноги у мальчишки достают педалей, он начинает работать на станке староиспанского образца.