Журнал «Вокруг Света» №10 за 1970 год

P. S. Я люблю баловаться карандашами. Поэтому не особенно судите за то, что «древние» рисунки, сделанные мною по своим впечатлениям тех лет, вклеены в это письмо.

Июнь, 1970 года».

От автора: В мае 1944 в воздушном бою над Румынией погиб стрелок-радист сержант Кузнецов... Командир «тройки» лейтенант Юр прошел всю войну. Но воевал он не в воздухе — на земле, после описанного полета медицинская комиссия запретила ему летать. И сразу после этого запрета и всю последующую жизнь Юр стремился летать. Ему это так и не удалось... Не довелось ему и дожить до наших дней, он умер в 1961 году. Штурман «тройки» Левинсон тоже прошел всю войну. Сейчас он живет в Ленинграде. Все трое Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 августа 1941 года награждены орденом Красного Знамени

Владимир Булдаковский

Черный шатер

Этот случай произошел со мной в Мавритании. Записывая его, я только изменил имена. Точнее — одно имя.

В Нуакшоте, столице Мавритании, тротуаров нет. Освещения на улицах тоже нет, и по ночам стоит кромешная тьма. В Нуакшоте много чего нет, потому что построен город совсем недавно, когда в 1960 году мавританцы добились наконец права создать свое государство.

С заходом солнца появляется что-то похожее на свежесть. Чувствуется близость Атлантики — до океана километра четыре. Хорошо бы сейчас пройтись, подышать ветром. Густая темнота, однако, заставляет держаться поблизости от отеля. Здесь, на освещенном «пятачке», я и познакомился с горным инженером англичанином Крайсом. Он тоже жил в отеле.

После прогулки вокруг гостиницы мы ужинали вместе. Крайсу, вероятно, за пятьдесят. Может, и больше. Худой, остролицый. Внимательные серые глаза, выцветшие брови. Кожа на руках и щеках воспаленно-розовая, в . мелких морщинах.

— Морозы Аляски, — сказал он, вытягивая большие красные руки. — Я долго работал на тамошних рудниках. Дикий холод и ветры, острые как бритва. Ветры режут, секут кожу. На морозе обветренная кожа трескается, потом слезает, как от ожога. Новая же кожа тонкая, очень нежная и ужасно болит на ветру.

Крайс потер руки, как бы согреваясь.

— Но, откровенно говоря, я тепло вспоминаю этот промерзлый край! Там здорово платили.

Крайс говорит о Перу, Индии и еще каких-то странах, где работал по контрактам с горнорудным концерном, который занимается разведкой полезных ископаемых, строительством шахт и эксплуатацией залежей. Крайс — строитель шахт и рудников- Закончив объект и передав его в эксплуатацию, он подписывает с концерном новый договор и перебирается в другую страну (как правило, в самые неуютные места). В Мавритании он должен наладить добычу меди. Возле поселка Акжужт в Сахаре обнаружена отличная медная руда.

Крайс рассказывал мне о своей семье. У него трое взрослых детей.

— Все уже пристроены. Кроме нас с Нэнси... Нэнси — это моя жена... Ей уже тяжело, бедняге, бродить со мной по свету. А вот своего угла у нас так и нет... Все мечтаю купить дом где-нибудь на Ямайке и там в тепле доживать свой век. Но Ямайка Ямайкой, а завтра мне опять тащиться в пустыню.

Крайс объяснил, что хочет проехать до медных месторождений Акжужта по маршруту будущей трассы. Дорога еще не проложена, поэтому поездка наверняка предстоит нелегкая.

— Если вам, журналисту, это интересно, то место в кабине найдется. Я еду один.

Я согласился. Дела в Нуакшоте я закончил, очередной рейс самолета ожидался через неделю. Ну, а уж о заманчивости путешествия в глубь Сахары говорить не приходится.

Ранним утром тронулись в путь. «Лендровер» выглядел внушительно: вместительная кабина, подвешенная над мощными узорчатыми шинами, сверху торчат антенны. Радиосвязь, говорит Крайс, на случай аварии или если, не дай бог, заблудимся в пустыне.

Выехали за город, и сразу же кончилась дорога. Плотный песок, колючая трава... Километров через пятьдесят песок исчез. Плоская пустыня густо усыпана мелкими черными камнями. На ярком солнце они блестят антрацитовым блеском. Перевернешь такой камень, а он с обратной стороны светлый. На сахарском солнце даже камни загорают, обугливаются.

Ориентируясь по компасу и подробной топографической карте, мы без приключений ехали целый день. Стало смеркаться.

— Остановимся у того черного холма. До него километра полтора, там и переночуем, — сказал Крайс, беря правее.