Журналы «Работница» и «Крестьянка» в решении «женского вопроса» в СССР в 1920–1930-е гг.

Н. К. Крупская с иронией писала о том, что «часто у нас бывают разделения на «две нации». Раз как-то приехали колхозницы и говорят: «У нас колхоз только женский, мы в колхоз мужчин не пускаем». Я их, смеясь, спрашиваю: «Что у вас две нации, что ли: мужчины и женщины?». Засмеялись и они»[465].

Пропагандистские приемы классовой борьбы (агрессивные нападки, создание негативного образа, навешивание ярлыков) переносятся на пропаганду идей женского равноправия. «Женский вопрос» часто превращался в борьбу против мужчин – ведь нужен был образ врага, который мешает равноправию. Казалось бы, что плохого в равенстве? Но ситуация борьбы, конфронтации не предполагает взаимоприемлемого решения, а требует победы одной стороны и поражения другой. Агрессивная пропаганда способствовала более быстрому разрушению патриархальной семьи, отношений между супругами, поколениями, вела к негативным последствиям, которые сказывались и спустя десятилетия.

Подход к мужчинам как к врагам не соответствовал задачам партийной пропаганды сплотить пролетариат и крестьянство без разделения по половому признаку. Однако женская пресса постоянно возвращается к этой теме, трактуя тему борьбы женщин с мужским миром под лозунгом «Победить любой ценой».

Супружество часто называется в печати «горькой долей» работницы, неволей, от которой женщин спас Ленин – «дал волю». Так же рисуется жизнь крестьянки в замужестве: «И мужу грубому веками ты отдавалась в кабалу», «прозябала в неволе – в неволе был родимый край». Октябрьская революция названа «грозовой», женщина «потянулась жадно к свету, с мужчиной равная в правах», она уже пять лет дышит «грудью полной» и собирается править «советским кораблем»[466]. Свобода, воля – без расшифровки, что вкладывается в эти понятия – превращаются в метафору. Борьба за свободу – одна из транслируемых в печати новых ценностей. Причем оба понятия равноценны по важности: нужна и «борьба», и «свобода».

В женской прессе активно формировалось негативное отношение к традиционным семейным отношениям. Внедрение в сознание женской аудитории образа «семья как кабала» активно шло в начале 1920-х гг. Этот образ поддерживался в многочисленных публикациях в различных аспектах. Публикации в рубрике «Почтовый ящик» в журнале «Работница» позволяют проследить отклик аудитории на такую трактовку семейной жизни. В 1923 г. в подборке писем опубликовано письмо, про которое редакция пишет, что «читательница рассуждает правильно»: «При капиталистическом строе работница, кроме работы на фабрике, за станком несет добавочный каторжный труд по уходу за детьми и за хозяйством. Она не только рожает и кормит, она стряпает, стирает, штопает и пр.»[467]. Семейная жизнь часто описывалась в таком ключе: жена терпит побои изверга-мужа «с тупой и унизительной покорностью», «в нашей семье еще живы самые отсталые, старые, рабские привычки»[468], семья – это побои и издевательства и т. д. Чаще всего избавлением от такой семьи становится развод.

В печати укоренялось представление, что «не от хорошей жизни уходит она от мужа, который и сам бьет, и свекрови позволяет измываться над женой»[469]. Этой картине противопоставляется жизнь женщины после развода: «Наша семья преобразилась и сама я почувствовала себя человеком! …Я не сижу сложа руки: подрабатываю стиркой белья и взялась за общественную работу. Теперь я всем женщинам буду советовать не хныкать, не бояться разводов: ведь у нас, женщин, есть огромная поддержка – это советские законы»[470].

Вопросы семьи обсуждались на совещании работниц и домохозяек, созванном редакциями «Рабочей газеты» и «Работницы» в 1929 г., читательниц просили высказаться по следующим вопросам:

• Отчего происходят семейные неурядицы?

• Кто виноват в этом: мужчина или женщина, или виноваты старые формы семейного уклада, несовместимые с новой жизнью?

• Как изжить семейные неурядицы? Достаточно ли только организации быта на новых началах, как предлагается в статье, или нужны еще какие-либо меры для укрепления семьи. Какие именно?[471]

Женщины обсуждали рост разводов, обвиняли в этом «большую свободу брака», говорили о несходстве характеров, приводили в пример свои семьи. В рассказах работниц описан конфликт их представлений, сложившихся под влиянием публикаций журнала, и реального положения дел в семье. Работница тов. Ф. рассказывает: «Раньше больше нужды было, а жили мы душа в душу, всегда вместе, вместе ходили в церковь. Во дворе нас семь лет считали примерными супругами, а на восьмой – разрыв. Я занимаюсь общественной работой, а муж кричит: «Ты стала неряхой, тебя дома никогда нет». Ему приходится готовить обед, вести хозяйство. Мне некогда с ним гулять, ходить в театр. В будни я занята, в праздники стирка, уборка, шитье. И вот: обедаем – ругаемся, идем куда – ругаемся, ложимся – ругаемся. Теперь вопрос стоит так – или я должна отдаться семье, что понизит мой культурный уровень, или же я должна расти, а это значит, что моя семья разобьется».