На земле шуликуны появляются в Игнатов день, 20 декабря. Как правило, из-под воды они вылезают сами (вспоминаем: пробивая лед заостренной головой). Но если нерадивая хозяйка надумает в эти дни прополоскать в проруби белье, то с большой вероятностью вытащит оттуда гроздь уцепившихся за это белье шуликунов. Оказавшись на суше, шуликуны немедля отправляются бесчинствовать. Будучи мелкими и шустрыми, они могут оказаться где угодно, однако наиболее высока вероятность встретить их возле прорубей, на перекрестках, в лесах и заброшенных постройках (могут забраться и в жилую избу, если ее хозяйка не испекла хлеб в форме креста, тогда их будет очень сложно выгнать). Скорость их перемещений довольно высока: очевидцы рассказывали, что шуликуны пользуются транспортом! Есть у них сани, железные повозки и кони; утверждают также, что ездят они на шкурах, рогожах, на печи и в железных ступах. Катающиеся на печах, по свидетельству очевидцев, сначала их хорошенько растапливают.
На печах стоит остановиться отдельно. Возможно, это первое в истории упоминание о паровой тяге, используемой нечистой силой. Кроме того, невозможно не вспомнить о сказке «По щучьему веленью», в которой есть и прорубь, и множество предметов, демонстрирующих неадекватное поведение, включая самоходную печь. В сказке не оговаривается время действия, но, поскольку события начинают развиваться у проруби, понятно, что речь идет о зиме. Если предположить, что действие сказки происходит во время Святок, а помимо щуки Емеля случайно выпустил из проруби стайку шуликунов, дальнейшие события становятся предсказуемыми и логичными. Шуликуны из чистого хулиганства могли перемещать и ведра, и сани, и печь, оставаясь незамеченными.
Однако вернемся к стандартному поведению шуликунов. Проезжая по деревне, они пугают жителей, заглядывая в окна огненными глазами. В руках у шуликунов раскаленные сковородки с углями и железные (иногда тоже раскаленные) крючья. Некоторые считают, что это и есть их руки. Крючьями шуликуны ловят людей, чтобы затащить в прорубь. Так и говорят: «Шуликун закрючил». Горе тем, кто ночью бродит по улице, особенно навеселе. Закрючат шуликуны и затащат кого в сугроб, а кого и в воду, тут ему и конец придет. Доставалось также женщинам, не почитающим праздник, и девицам, затеявшим на Святках гадание – слушание в пустом помещении. Одна крестьянка сказывала, что пошла девка вечером слушать да и услыхала: «На вилы заткну, на копыл (мотыгу) посажу». Так она умом и тронулась. А в другом месте того же уезда мужик рассказывал, что бабка его своими глазами видела в давние времена, как демон бегал по улице в железной шапке со штыком на макушке и с горящими углями на сковороде и кричал: «На кол девку, на копыл парня».
Старые люди помнят, что им говорили в детстве: «Они, шуликуны, в воде живут. Когда Святки, наружу вылезают. Шапки у них остры, коней имеют, сани. Человека заберут в воду да и приговаривают: “До воды пихай, до воды пихай”. К себе возьмут. Шапками лед долбят и человека в прорубь пихают. Боялись выйти на Святки – шуликуны возьмут».
Или так говорили: «Они, шуликуны, из проруби вылезут, у них все железное: и сани, и повозки, и кони железные. В повозку положат человека, вокруг дома объедут, на прорубь увезут».
И еще это говорили: «На коже, на коже шуликуны те едут. У них глаза светят, зубы светят, они в ступе летают, и шапки у них остры, долги шапки у них. В Святки выезжают, в Святки прясть нельзя: шуликуны придут, веретен тебе много принесут. Они в реке живут и сами уедут накануне Крещения».
Кстати, вышеприведенная цитата не единственная, где упоминается пряжа. В Архангельской губернии считалось, что шуликуны особенно досаждают прядущим в Святки, а в Тобольской нерадивых прях, не успевших завершить работу к Святкам, пугали тем, что их утащит шуликун. Причем речь могла идти как о самих прядильщицах, так и о результатах их работы, так как шуликуны, помимо прочих своих «достоинств», были вороваты. Постепенное и незаметное исчезновение провианта из амбаров во время Святок было признаком появления там шуликунов. «Шуликуны подкарауливали все, что кладут не благословясь, и все это была их добыча», – говорили сибиряки.