Жуткий Новый год. Крампус, йольский кот и другая зимняя нечисть со всего мира

Красные конверты с деньгами «на удачу» и в качестве защиты от зверя Суй.

Khaneeros.T / Shutterstock

По другой версии, монеты были зачарованными с помощью даосской магии, и на защиту ребенка от демона встали сами Восемь Бессмертных – легендарные герои, которые спускаются с небес на землю, чтобы помочь людям в их чаяниях.

Так или иначе, с тех пор в Новый год детям дарят красные конверты с монетами, называемыми «деньгами на победу над Суем» () и символизирующими защиту от всех зол и благословение для самых маленьких.

Сказка о победе над Зверем

Бесконечно тосклива зимняя ночь над Китаем – белым саваном укрывает снег покатые крыши и вздернутые козырьки домов, согнулись, понурившись, тонкие стебли уснувших до весны диких вишен, черны застывшие горные речушки. Но одна ночь тяжелей и тоскливей других. Ждали ее с содроганием сердца. Из поколения в поколение передавали родители детям сказ о Звере, чья жатва случается в последнюю ночь года. Прячься не прячься – все равно Зверь найдет и сгубит.

Говорили о нем страшное: клыки, мол, словно тысяча натыканных в рот копий, рога – что два торчащих из головы клинка, нос похож на бубен и чует страх, будто пролитую кровь, а глаза его светят чернотой такой, какой не видело и ночное небо. И был Зверь больше, чем мог представить себе человек, – одной лапой мог он раздавить тридцать домов разом, а если гривой потрясет, то и Великая Китайская стена не выдержит. Но самое главное – от заката последнего дня до восхода первого дня года был Зверь не обуздан и ненасытен. Сметал он своей алчностью деревни и города, словно их не было, оставляя после себя только пепел да золу.

– Принеси чистой воды, Мэйлин, – наставляла мама, стоило только девочке открыть глаза. – Возьми еды. Приготовь хворост.

– Хорошо, – бормотала Мэйлин, тщетно стараясь улыбаться, глядя на мать, побледневшую и измученную долгой болезнью: не поднимется она сегодня с постели, не найдет в себе силы на бегство от страшного зверя. Пока другие будут искать укрытия, с прочими стариками и немощными должна будет остаться в пустой деревне.

Вся деревня шевелилась, словно один большой муравейник: кто воду набирал, кто тихонько плакал, кто сгонял кур и скот в ближайший подлесок. Все дрожали от страха, то и дело оглядываясь, будто ждали, что вот-вот на них выпрыгнет демон.

Мэйлин сделала все, что наказала ей мама, – быстро и без промедлений, так, как того требовал обычай. Когда основная подготовка была закончена, в деревне становилось так тихо, что казалось, будто от страха она уже вымерла, хотя на небе не зажигалось еще ни одной звездочки. Все спешили закрыть двери и, как бы ни было горько, наперед проститься с родными, ведь этой ночью любой вдох мог стать последним.

Уже погасили огни и поспешили прочь все соседи, в надежде укрыться до того, как вечер погасит солнце. Уже разбежались все подруги, и даже птицы затихли, черным облаком взмыв в небо и растворившись в сумрачной дали.

– Уходи, Мэйлин. Пора, – слабо прошелестел голос матери, и девочка всхлипнула. Но так и не ступила за порог. Как же она оставит маму? Одну! Беззащитную перед Зверем, слишком изможденную, чтобы уйти, и слишком хилую, чтобы бороться, оставшись. Нет, не может Мэйлин так поступить! Если уж суждено сгинуть, то так тому и быть.

Видя, как терзается дочь, мама постаралась ее ободрить:

– Наши стены измазаны золой, наши окна спрятаны за темными циновками, наши куры тихо сидят в лесах. Поэтому, когда Зверь спускается на землю, в ночной темноте он не может нас увидеть. Мы долгие годы скрываемся в тени и научились это делать хорошо. Тебе нечего бояться, дочка. Этой ночью не зажжется ни одной искры в деревне, и Зверь в очередной раз пройдет мимо нас. Ты мне веришь?

Мэйлин кивнула. Слова матери были для нее утешением, но в глубине души девочка чувствовала, что сказанному уже не сбыться. Ужас жалил ей сердце, но она твердо решила остаться.

Время до первой звезды тянулось медленно, следы деревенских жителей, что отправились в горы искать укрытия, занесло снегом. За занавешенными окнами не было видно ни зги, и не слышно ни собачьего лая, ни петушиного крика, будто вся природа вокруг тоже старалась показаться Дикому охотнику незаметной пустотой. В этом тягостном молчании Мэйлин сразу заметила то мгновение, в которое спустился на землю ужасный Зверь.

Задрожала земля, задребезжала спрятанная посуда, каждый шаг его эхом отзывался во всем теле и замирал в самом сердце. Чем ближе подходил зверь к деревне, тем громче был его топот и тем быстрее содрогались дома. На секунду воцарилась тишина – напряженная, повисшая пауза перед первым криком, с которым Мэйлин поняла, что в эту ночь деревня была обречена на смерть.

Зверь топнул своей громадной лапой – раз: дома на самом краю деревни прибились к земле, словно скошенный бамбук.

Зверь топнул своей громадной лапой – два: сады и огороды, возделанные поколениями людей, остались только в воспоминаниях.