Зима Джульетты

Сашка сжал ее ладонь, чуть потянул вниз, и ей таки удалось улыбнуться. Да и нельзя было не улыбнуться в ответ на приветливость, разлитую по лицу будущей свекрови. Симпатичному, между прочим, лицу. Глаза на лице были очень внимательные, цепкие, но и без неприязни, которой Юля так боялась. Немного насмешливые, это да. Но насмешливость совсем не обидная – так смотрит искушенный жизнью человек на юное неопытное создание. Чуть с умилением, чуть свысока. Нет, это вовсе не страшно… Тем более из-за плеча будущей свекрови высунулось еще одно приветливое лицо – той самой тети Люды, стало быть, которая глядела на них из окна.

– Здравствуйте, Юленька, очень приятно с вами познакомиться. Или можно сразу на «ты»?

– Ой, что вы! Конечно. Конечно, можно! И мне очень приятно, Елизавета Максимовна!

– А это Людмила Максимовна, моя сестра. Ну, проходите, проходите, что ж мы в дверях… Саша, проведи Юлю в ванную, мойте руки и за стол! Мы давно вас ждем, уже и пирог остыл… Юленька, ты любишь пирог с вязигой?

– Да, очень люблю! Спасибо! – ответила она бодро, а потом у Саши спросила шепотом: – А вязига – это что? Это рыба, да? Никогда не слышала…

– Нет, не совсем… Это такая штука, которую достают из хребта осетрины. Ну, вроде спинного мозга… Очень вкусная вещь. Ты скажи маме потом, что тебе ее стряпня страшно понравилась. Она старалась. Ей приятно будет.

– Да? Ладно, скажу.

Пирог и впрямь оказался отменным. Юля съела кусок, который ей положили на тарелку, но не наелась. А второй попросить постеснялась. Еще подумают, что она обжора невоспитанная.

– А тебе уже исполнилось восемнадцать, Юленька? – ласково спросила Елизавета Максимовна, подливая чаю.

– Да… В прошлом году еще, – ответила Юля.

– Понятно… А ты в одной группе с Сашей учишься, так я понимаю? И сейчас в общежитии живешь? – задала новый вопрос Елизавета Максимовна.

– Да, в общежитии… – сказала Юля.

– А мама с папой в курсе, что вы… Ну, ты им уже сказала про свадьбу?

– А у меня нет мамы с папой. Они умерли. Сначала папа, пять лет назад, потом мама. На меня тетка опекунство оформила, специально для этого из деревни ко мне переехала. А потом и муж ее переехал. В общем, они вместе со мной стали в нашей квартире жить. Но они плохо между собой ладят, ругаются все время, то разводятся, то снова сходятся… Тяжело. И я сбежала от них. После школы подальше уехала поступать.

– А квартиру им оставила, значит?

– Ну да… Они же в деревне свой дом продали.

– А ты как же? Выходит, без жилья осталась?

– Так я думала потом, после института, по распределению поехать, как молодой специалист… Молодым специалистам жилье дают! Ну не сразу, конечно… А к тетке я бы все равно не вернулась, да она и сама не хочет, чтобы я возвращалась. Вслух не говорит, конечно, но я знаю.

– Да, тяжелая у тебя судьба, Юленька.

– Да что вы, нисколько! Я очень счастливая! Я Сашу встретила! Я буду ему хорошей женой. Я буду самой хорошей женой на свете, вот увидите.

– Ну да, ну да… Дай бог, конечно… – снисходительно улыбнулась Елизавета Максимовна. – А из какого города ты так удачно сбежала, позволь полюбопытствовать?

– Из Красногорска… Да вы и не знаете, наверное, это совсем небольшой городок.

Юля и не поняла толком, что произошло в следующую секунду, но будто ветер перемен пробежал по лицу Елизаветы Максимовны. Даже не ветер, а ледяной сквознячок. Юля удивленно наблюдала, как Людмила Максимовна начала оглаживать сестру по плечу, тихо приговаривая что-то на ухо. Но, по всей видимости, Елизавета Максимовна не слишком со своей сестрой церемонилась, откинула ее руку слишком резко. И вопрос прозвучал так же резко, без прежней доброжелательности:

– Как твоя фамилия, девочка?

Юля растерялась. Надо было, конечно, назвать свою фамилию, но ее будто параличом пришибло, сидела и молчала, глядела испуганно. Сашка, конечно, тут же бросился ее защищать:

– Мам, ну чего сразу фамилия? Ну, Красногорск, и что? Мало ли – Красногорск! Прямо как на допросе.

И Людмила Максимовна тоже пролепетала испуганно:

– Это не то, Лизонька, не то… По-моему, у тебя уже паранойя, Лизонька. Оставь ее в покое, это не то.

– Как твоя фамилия, девочка? – снова переспросила Елизавета Максимовна и даже со стула привстала, нависнув над столом тяжелой грудью. – Ты можешь мне ответить, как твоя фамилия?!

– Си… Симонова… – испуганно проблеяла Юля, трепеща под столом ладонью в поисках Сашкиной надежной ладони.

Сашка, конечно же, ее ладонь поймал, сжал горячими пальцами. Но Юля чувствовала, что Сашка тоже напуган жесткой интонацией матери.

– А отчество? Какое у тебя отчество, девочка? Ну же? Не молчи!

О господи, страшно как… Чего она к ней привязалась? Особенно пугает это холодное «девочка», будто у нее имени нет…

– Меня зовут Симонова Юлия Борисовна, – сглотнув, произнесла твердо, глядя в холодное лицо Елизаветы Максимовны. – Только я не понимаю…

– Значит, твой отец… Его зовут… Вернее, его звали Симонов Борис Леонидович? Верно?

– Да, верно. Елизавета Максимовна, я вас очень прошу, объясните мне, в чем дело? Почему вы меня допрашиваете? И откуда вы знаете, как зовут моего отца?