Зима Джульетты

– При чем тут возраст? Мне все равно, какой у тебя возраст! Все это не важно, Юль! Главное, мы с тобой встретились, надо исходить только из этого обстоятельства! Нет, я уже не смогу тебя отпустить, какая бы ты ни была – с возрастом или без возраста, с плохим характером или с хорошим! Да хоть в лягушачьей шкурке утром проснешься, это уже ничего не изменит, все равно ты будешь моей любимой лягушонкой с дурным характером! Я так соскучился по счастью… И в конце концов, ты принимаешь мое предложение или нет? Я тебя задушу, если ответишь сейчас, что подумать хочешь!

– Да принимаю, принимаю, конечно! Даже пококетничать не дал! Черт с тобой, соблазнитель коварный, открывай шампанское! Конечно же – «да»…

– В загс пойдем, ты фамилию мою возьмешь!

– А какая у тебя фамилия?

– Ковальчик…

– Ух ты! Значит, я буду мадам Ковальчик? Или пани Ковальчик? А если серьезно, Адам… Я никогда в жизни не была женой, ни одного дня. Невесткой была, матерью была, а женой – никогда.

– Что ж, придется начинать жить с чистого листа! – сказал Адам и подхватил со стола бутылку шампанского. – Сейчас отметим начало новой жизни!

– А разве так бывает, Адам? Не знаю…

– Что – бывает?

– Ну, если Джульетта докарабкалась до зимы, она уже не может войти в другую весну прежней Джульеттой…

– Да брось, Юль. Какая Джульетте принципиальная разница? Джульетта в женщине никогда не умирает!

– Да, Любочка тоже так говорила. А я с ней спорила. Мол, не пристало зимней Джульетте наивной быть и за призраками гоняться. Спорила, спорила, а сама гоняюсь…

– Мы вместе гоняемся. И вовсе не за призраками. Так уж получилось, мы не заказывали.

– Надо же, Любочка – моя сватья!.. Никак не могу к этому обстоятельству привыкнуть. Надо бы позвонить ей завтра… Вернее, уже сегодня. Или нет, пока не надо звонить, наверное. Пусть неловкость утрясется немного, чего ее снова бередить? Лучше я позвоню недельки через две… А еще лучше – путь месяц пройдет, пусть раны затянутся. Как ты думаешь, нормально будет через месяц?

– Нормально. А который час?

– Половина седьмого.

– Ого! Иди, Юль, вещи собирай. Много тебе времени на сборы надо? У меня с утра еще куча дел.

– Какие вещи? Куда? Зачем?

– Что значит – куда и зачем? Ты переезжаешь ко мне! Ты ведь приняла мое предложение?

– Ну, приняла… А что за срочность, не понимаю?

– Это не срочность, Юль. Это судьба. Я больше ни минуты не хочу быть один. Ни минуты, слышишь? Мне надо знать, что ты ждешь меня дома! Моя жена ждет меня дома… Слышишь, какая музыка? Моя любимая жена ждет меня дома. Жаль, что многие не слышат эту музыку! Привыкают к счастью и не слышат. Собирайся, Юль!

– Да я-то соберусь, конечно, могу и очень быстро собраться. А как на этот демарш прореагирует твоя мама, ты подумал?

– Да, кстати, про маму… Давай я сразу все акценты расставлю, хорошо?

– Давай…

– Маму я не оставлю никогда, Юля. Ни при каких, пусть даже исключающих это «никогда» обстоятельствах. Это уже и физика наша с мамой, и химия, и психика, и все вместе неразделимое и закаменело-замшелое… Пока мама жива – она в нашей совместной жизни фактор не исключаемый. И я прошу тебя это принять, Юля.

– Да, я понимаю, Адам. Я же ее видела, и она рассказывала нам с Любочкой… Да, я понимаю. То есть… Принимаю, да.

– Спасибо. С мамой тебе трудно придется, конечно. Зато пригодится сильный характер! Моей маме, знаешь, пальцы в рот не клади, сразу откусит и съест!

– Да тут не характер нужен, а обыкновенное терпение, что ты! И не такая уж она страшная, твоя мама! Тоже, нашел кем испугать!

– Так ты идешь собираться или нет?

– Может, я днем соберусь? А вечером ты за мной приедешь?

– Нет! Ты переедешь сегодня. Освоишься у меня, оглядишься. А вечером я маму из пансионата привезу. Хочу ее перед фактом поставить… Поверь, я знаю, что делаю, Юль. А там уж – по обстоятельствам. Будем вместе решать проблемы по мере их поступления.

– Проблемы? То есть мамина реакция на меня может быть непредсказуемой?

– А какой ты хочешь предсказуемости в мамином возрасте? И какой реакции? Сама говоришь – надо терпение включать.

– Да, Адам, я постараюсь включить все, что нужно. Потому что… Потому что я тебя очень люблю… И маму твою полюблю… По крайней мере, буду стараться ее полюбить.

– Спасибо, Юль. Иди, собирайся, надо ехать.

– Да, я быстро.

И только через два часа, оказавшись одна в пустой незнакомой квартире, Юля осознала, наконец, на какую авантюру решилась. И застыла перед окном, глядя на то, как машина Адама выруливает со двора. Такой вдруг напал страх! А еще больше – удивление. Да неужели все это с ней происходит? Будто прыгнула через пропасть и не хватает сил оглянуться назад, чтобы еще раз испугаться запоздало.

Потом вздохнула, расправила плечи, отгоняя сомнения. В конце концов, Адам сам настоял. Сказал – надо освоиться и оглядеться. Вот и надо осваиваться и оглядываться. Так, так… Это, стало быть, у нас гостиная… Да, большая и просторная, с дубовым паркетом, лепниной на потолке и эркером, все понятно…