Зима не вечна

Перекрестившись на купола, Наталья Ивановна направилась на Восьмую линию, прибраться там, подготовится к Светлому Христову Воскресению. А вечером, вновь возвращаясь к Собору, услышала доносящиеся из-за Темерника выстрелы. Вроде бы даже пушечную пальбу. Но значения не придала. В Ростове по вечерам стреляли частенько. Кто знает, какие бандиты что не поделили? И смело пошла дальше.

Внутри старого ростовского храма было многолюдно, даже не протолкнуться. Началась служба, торжественно запел хор, и тревога унеслась прочь. «Благословен Бог наш»!

Когда вышли идти крестным ходом, выстрелы доносились уже ближе. Но страха не было. Страх был совершенно уничтожен Христом.

«Христос Воскресе из мертвых, смертью смерть поправ…»

Пространство храма заливал свет паникадила и сотен свечей. Но свет исходил отовсюду и ото всех. Наступал миг Воскресения.

Наталья Ивановна вдруг заметила, что внутрь вошли какие-то люди в военной форме. Люди недоумённо расступались перед ними, рассматривали их блестевшие от пота лица, вместе с тем, лица одухотворённые, какие уже отвыкли видеть у людей военных. Вошедшие крестились на образа, кланялись. На их плечах золотом горели погоны. Погоны!

– Христос воскресе, мадам! – выдохнул совсем рядом чей-то голос. Наталья Ивановна обернулась. Рядом стоял молодой офицер, немногим старше её сына, с маленькими чёрными усиками и красивым лицом. На лице его играла улыбка.

– Воистину воскресе, – прошептала она. – Но кто вы?

– Мы – из отряда полковника русской армии Дроздовского. Идём из Румынии, от Ясс. Пришли освободить вас от красных.

– Спаси Господи! – Наталья Ивановна обняла офицера, и они трижды похристосовались. Слёзы облегчения и радости неудержимо хлынули у неё из глаз.

***

Часы в квартире Вериных пробили полдень. В окна струился солнечный свет, из открытых форточек доносилось разноголосое птичье пение. В конце мая в Ростове и Нахичевани лето уже потихоньку вступало в свои права. Совсем недавно прошёл сильный ливень, и в воздухе была разлита бодрящая свежесть.

За накрытым круглым столом сидели Верины: Павел Александрович в светлом штатском костюме, Елена Семёновна в длинном бежевом платье, Георгий в гимнастёрке, с перебинтованной левой рукой, куда он был легко ранен в бою под Выселками. И Ксения, лёгкая, воздушная Ксения, сменившая облачение сестры милосердия на милое девичье платье в горошек. В их компании были и Тепловы: Наталья Ивановна в своём лучшем кружевном платье собственного пошива, и Пётр, так же, как и Георгий – в гимнастёрке, подчёркивающей его возмужавший вид.

На столе стоял хрустальный графин, с анисовой – для Павла Александровича и Георгия, и бутылка «Цимлянского», чудом раздобытая им – для дам. Пётр и Ксения пили чай из фарфоровых чашечек с китайскими узорами. Домашнее ароматное яблочное варенье, кусочки коричневого сахара, свежеиспечённые пирожки с лебедой – составляли их скромную трапезу. Посуда и прочая домашняя утварь были чудом сохранены пожилой соседкой Вериных от разграбления. Когда мародёры пришли и стали ломиться в пустующую квартиру, она вышла на лестницу и заявила, что в квартире этой проживает важный красный комиссар, который сейчас в отъезде. Мародёры струхнули и ушли, и таким образом квартира осталась цела.

Сейчас в городе царил относительный порядок, который держался благодаря усилиям новоизбранного Донского атамана, Петра Николаевича Краснова, и… благодаря немцам, которые оказались в Ростове из-за «похабного Брестского мира», заключённого с ними Лениным и Троцким, отдавшими Кайзеру всю Украину. Но германцам этого показалось мало, и они оккупировали также и Ростов, сыграв свою роль в его освобождении от большевиков. Теперь между Донским правительством и немцами шли непростые переговоры. А пока германские солдаты и офицеры прогуливались по улицам города, не нарушая, впрочем, покоя его жителей. Зато посетителей протестантской кирхи в начале Большого проспекта прибавилось. Да и в ресторанах «доблестных германских офицеров» обслуживали так, словно не было трёх лет кровопролитной войны с ними.

Вновь собралась Городская Дума, оживилась торговля, открылись банки. Горожане приходили в себя от «прелестей» большевицкой власти. Область Войска Донского была лишь крохотным островком в море беззакония, и все понимали, что о возвращении полноценной мирной жизни можно будет думать лишь при полной победе над Советами.

Но Верины и Тепловы были счастливы собраться вместе после всего ими пережитого, и наслаждались каждым мгновением своего скромного застолья.