Зима в зеркалах

Я послушно покинула бар, поднялась вслед за проводником по лестнице и обнаружила себя в полутемном зале, насквозь пронизанном громкой музыкой. У стен вокруг низких столиков жались кожаные диванчики, частично занятые публикой, по помещению бегали цветные огни, что-то вспыхивало и гасло. Володя сориентировался, усадил меня в свободную секцию кожаных сидений, принес стакан яблочного сока со льдом, попросил подождать и растворился в темноте.

Через несколько минут в кресле напротив возник женский силуэт в обрамлении извивающихся дымных колец, сквозь них заблестели стекла очков большого формата. Негромкий голос прошелестел кодовое слово "Наташа" вкупе с неразборчивой фамилией, и передо мной на столик лег белый прямоугольник.

В ответ я выложила свою визитную карточку и столь же изысканно оставила ее возле пепельницы. Деловая беседа стартовала. К моему большому облегчению, нечетко видимая и плохо слышимая Наташа достаточно ясно знала, чего она от меня хочет. Ее интересовали мощности и перспективы нашего издательства, сенсационность и уникальность материала она гарантировала.

Сквозь сполохи цветных огней и громкую музыку я слышала далеко не все, однако уловила, что обычно Наташа пишет в газеты, и читателям нравятся ее сенсационные материалы, следовали непонятые мной названия издания и рубрики. Был упомянут громкий судебный процесс, к которому статья или Наташа лично имели причастие, не то участие. В отношении Наташи допустилась вопиющая несправедливость, в том была доля вины Володи – Наташа кивнула в темноту. Если я правильно истолковала, то мое присутствие и деловое предложение от издательства «Факел» расценивались как извинение и своего рода искупление с его стороны. Если я опять же верно поняла, то Володя выступал посредником между заказчиками и пишущей братией, и эта деятельность имела иное название кроме коррупции. Однако…

Сообразивши через пятое на десятое, в какую историю меня втолкнули, я помянула нелестным словом Отче Валечку. Бизнес с заказной и продажной прессой чем далее, тем более становился опасней для жизни и здоровья, поскольку крутились большие деньги, в крупных масштабах покупалось и продавалось влияние, изощрялись дельцы и политики. Рискованная сфера деятельности, между нами говоря. Я свалилась в середину какой-то аферы, как кур в ощип, в полном неведении и в качестве подставного лица!

Да, удружил компаньон Валя, недаром стеснялся по телефону. Однако бить отбой не представлялось возможным. Можно, конечно, сказать, что вышло недоразумение, но все равно поздно. Правда, свалять дурочку никто не мешает, только таким способом возможно выйти из неприятной ситуации с минимальным ущербом. Как говорил друг Валя не единожды и не дважды? "Притворись дурочкой, мое прелестное дитя, особенно стараться не придется."

Поэтому, не прикладывая особых стараний, я дождалась паузы в монологе Наташи и стала сочинять заказанную фразу. Следует признать, что обстановка отвлекла и сформулировать удалось не сразу, а результат оказался весьма так себе.

– Вот если бы, Наташа, ваши сенсации включали главный потребительский товар, скандальные и подозрительные смерти. Деньги и трупы. Книга пошла бы нарасхват, – сказала я с отвращением к себе и к ситуации.

– Скажем, самоубийство банкира или загадочная смерть каскадера на ипподроме. Что ты мне говорила, помнишь? – в кресле рядом со мной оказался Володя и удивительно точно вступил в разговор.

Скорее всего, он дожидался моей реплики будучи сам в невидимой засаде. Но признаю, вышло достоверно, будто мы долго заранее репетировали.

– Ну, о банкире Тимочке материальчик захватанный, народ поупражнялся, – с недовольством ответила Наташа. – А насчет Нурлана это бабушка надвое сказала…

Володя неделикатно, но незаметно толкнул меня локтем, я сообразила и высказалась.

– То-есть? Что за бабушка? – оказалось, что невпопад.

– Идиома, бытует в русском языке, – вежливо, но ядовито пояснила Наташа. – Когда дело неясно, говорят, что бабушка…

– Кате не про бабушку интересно, а про этого, как его там, – сказал Володя и для разнообразия легонько пнул меня ногой под столом.

– Да, не о банкире, вы имя назвали, – повиновалась я, потом врубилась и добавила. – Смерть на ипподроме.

"Тысячу чертей в печень и в селезенку, бабушке вашей и Валькиной тоже!" – думалось тем временем.

– Вообще-то установлено, что он умер естественным образом, говорили, что пил много и отравился суррогатом, – пояснила Наташа. – Мы с ним мало общались, разные интересы, но вот слухи были. Мафия, деньги, скачки. Не знаю, точно не скажу.

– А ты скажи, что знаешь, может, Катя заинтересуется, – заметил Володя, но от секретных жестов воздержался.

– Он совсем недавно умер, полугода не будет, – сказала Наташа и потянулась за очередной сигаретой. – Актер и каскадер, конные трюки, заметные роли. Нурлан Алибегов, знаете его?

– Да, конечно, – наобум сказала я, но тут же поправилась, поскольку Володя просигналил локтем. – Да нет, знаете ли, не очень. Хотя и слышала.