Зима в зеркалах

Мы так и сделали, побродили по настеленным деревянным дорожкам, оценили каждое помещение, и Валентин галантно уступил мне юго-западную половину. Как хорошо, что друг Валечка не умел читать мыслей, поскольку во время прогулки по куполу мне пришла в голову отличная идея, как утрясти детали с мотивами и вызвать Наташу Ржеутскую на максимальную откровенность. Я попрощалась с компаньоном, сказала дежурные слова восхищения с благодарностью и резво поскакала на метро в район Чистых прудов, чтобы к означенному времени попасть к Алле. Она входила в мои планы действий, как рука в перчатку, но пока о том не знала.

Рука в шелковой перчатке

Пока мы бродили с коварным компаньоном по деревянным настилам вокруг да около и строили догадки вперемежку с соображениями о ремонте, у меня выстроился план конкретных действий. Я не очень хорошо представляла, к чему он приведет, но картинка предстала настолько четкая, что я не смогла спорить, полагая вслед за Гегелем (если не ошибаюсь), что раз она такая действительная, то должна быть отчасти разумной. Далее подвернулось заветное слово «интуиция» и решило дело окончательно. К прочим соображениям можно добавить, что неполное объяснение, кто стоит во главе дела, меня не обескуражило, напротив, придало свободного дыхания. Что бы ни замыслил старый знакомец и чуть более того, меня он обижать не станет, хотя бы из самых простых соображений – ему будет невыгодно.

Уже на сложном выходе на станции "Чистые пруды" я знала, как мне следует действовать и что сказать Алле. Я не очень хорошо помнила, как мы договорились, и собиралась нырнуть в переулки самостоятельно, надеясь, что Кривоколенный выведет к нужному дому, но у бывшего Главпочтамта кто-то подошел сзади и взял меня под руку. Я обернулась и увидела Мишу в немыслимом одеянии – синем широком плаще без пояса, длинные полы мели по обледеневшему асфальту. Мишины и без того темные глаза показались в этот миг бездонными колодцами с патокой, и снежные картинки Москвы завертелись вокруг без мысли и соображения. Вот так оно было летом, неуправляемые эмоции закрутились, остальное свилось в клубок и покатилось вне зависимости от моих желаний. Как прикажете заниматься делом?

– Я тут решил тебя подождать, – объяснял Миша, увлекая меня в сплетения переулков и дворов. – Ребята все сделали и покажут, как работать. Потом обратно к тебе отнесем, не возражаешь? Кстати, ты Аллочке понравилась, она сказала, что большего болвана свет не видывал. И я согласен, действительно дурак.

– Это как? – не очень поняла я.

– Ну так давно тебя не видел, занимался всякой ерундой, – Миша попробовал объясниться. – Ну, и Аллочка очень строга, не одобряет, что я…

В принципе я догадалась. Алле было не совсем ясно, как приличная женщина, каковой я ей показалась, может поддерживать отношения с Мишей и относиться спокойно к его ярко выраженной безнравственности. Я и сама не понимала, честно говоря. Но догадывалась, что Мишу надо принимать таким, какой он есть, или прекратить с ним знакомство, третьего не дано.

Быстрее, чем хотелось, мы дошли до замечательно красивого дома, где "ботичеллевское" семейство Барсовых приготовило компьютерные программы и чай с тортом. Мальчишки наперебой учили меня обращению с Windows и Word'ом, снисходительно прощали несообразительность и уверяли, что мама тоже туго соображала вначале, потом, ничего – научилась, несмотря на преклонный возраст.

Оказалось, что мальчишки перестарались и записали мне вместе с программой романчик, который Алла переводила для издательства "Нова". Я ознакомилась с образцом ее перевода и не замедлила за чаем высказать редакторские похвалы, присовокупив извинения, за то, что по ходу обучения ознакомилась с текстом. Действительно, переводила Алла классно, во фразах с интонациями чувствовалось изящество того рода, что и в ее облике. К слову сказать, в обычном общении сие отсутствовало, Алла казалась прагматичной и суховатой особой, несклонной к эмоциональным контактам и излишнему пониманию ближнего. После краткого обсуждения издательской практики я перешла к исполнению задуманного плана. Сказала, что размышляла целый день и надумала.

– Знаете, Алла, – доверительно начала я. – У меня возникла идея относительно вашего дела. Вы совершенно правы, что хотите вернуть этот загадочный пакет. Дело и впрямь темное, запутанное, и чем меньше вы соприкасаетесь, тем безопаснее. Хозяйка бумаг – личность одиозно известная, мало ли что там может быть. Я вот что предлагаю, надо подкинуть пакет откуда взяли, но не обнаруживать себя. Сделать можно чрезвычайно просто. Если в квартире никто не живет, то позвонить соседям и сказать правду. Брали у жильцов вещи, а теперь хотите вернуть, не могут ли они передать хозяйке. Кто-нибудь наверняка может связаться с нею. Если не возьмут, то просто высыпать в почтовый ящик, как Миша предлагал. Наверняка соседи донесут, о вашем письме соседка доложила незамедлительно. Хозяйка узнает, что бумаги вернулись. А там уж ее дело, как с ними поступить.