Зимнее марево

— «Штандар»? — Дедушку вопрос озадачил. — Как ты сказал? «Штандар»? Видишь ли… А что, собственно, оно обозначает?

— Ну это игра такая, — удивляясь, что дедушка не знает, объяснил Антон.

— Думаю, венгерское, — решил дедушка. — У них есть имя Шандор. Шандор Петефи, великий венгерский поэт.

Миновали молочную, вышли на большую улицу. Здесь ходил троллейбус и ездили машины.

— Мне Люба говорила, что вчера папа приходил, пока я в школе был. Она видела, как ты за ним по двору шел. Это правда? — вспомнил Антон.

— Что за Люба? — не понял дедушка.

— Ну со двора.

Дедушка замедлил шаги, стал оглядываться по сторонам, как видно, собираясь перейти улицу.

— Вон там скверик, видишь? — показал он рукой. — Пойдем туда.

В скверике все дорожки были усыпаны опавшими листьями. Дедушка освободил от них край темно-зеленой, на ножках с копытцами скамейки, подстелил себе носовой платок, Антону — измятую газету, которую достал из кармана макинтоша. Сел, оперся руками о трость. Резиновым ее набалдашником припечатал большой кленовый лист.

— Антон, ты мужчина, и я хочу поговорить с тобой об очень серьезных вещах. — Дедушка смотрел на него грозно из-под седых мохнатых бровей. Антона начал пробирать озноб. Вернулась тревога: что, если мама просто не хотела его до поры до времени огорчать… А дедушка — самый честный, не в его правилах увиливать, что-то скрывать. Ну да, стала бы учительница приходить из-за мелочей: начитанный, рассеянный… Наверняка была другая, веская причина. Может, его в другой класс собираются переводить? Ведь она грозила: если дисциплина не наладится, то некоторых переведут. Антон съежился и впился ногтями в шершавый скамеечный брус.

— В жизни не все складывается, как нам хотелось бы, — оправдывая худшие подозрения, продолжал дедушка. — Ты это понимаешь? — Антон кивнул, чувствуя: еще чуть-чуть, и он заплачет от несправедливости и обиды. — Так вот. У твоего папы очень сложный период. Очень-очень. Это нужно понять. Не все, к сожалению, понимают. К папе нужно относиться сейчас особенно заботливо. И в первую очередь помочь ему должен ты.

Антон на дедушку не смотрел, устремил взгляд за чугунную низенькую ограду. Там спешили люди, проезжали «Победы», «Москвичи»… В скверик вошла старушка с алюминиевым бидоном, тоже очистила скамейку от листьев, а потом села.

— Ты будешь относиться к нему заботливо? — спросил дедушка.

— Конечно.

— Это я и хотел от тебя услышать. Твой папа очень хороший. Если ребята из двора или кто-либо из взрослых будут спрашивать тебя о папе… ну почему он редко бывает дома… — дедушка произнес это как-то особенно значительно, — ты скажи, мол, папа занят. Много работает. Понял?

Антону сделалось жарко. Он не мог понять, почему дедушка тянет… С кленов слетали «носики». Вращались в воздухе легкими пропеллерами. Еще зеленоватые, недозревшие, мягкие, формой напоминающие птичьи перышки, только без острых наконечников, наоборот, с утолщенными основаниями. Расщепив основание, «носик» можно прилепить на переносицу. Получится задранный, как у клоуна, зеленый нос. Ближе к зиме «носики» желтели, высыхали, становились ломкими. Гроздья шуршали на ветру погремушками.

— И давай договоримся. Если у тебя возникнут какие-то сомнения, приходи ко мне. Мы ведь мужчины, правда? — Озноб постепенно начал проходить. Антон понял, разговор касается только папы. Нет, дедушка, который всегда говорил, что мужчина должен смело смотреть трудностям в лицо, не стал бы вводить его в заблуждение. Когда Антону удаляли гланды, все его успокаивали, убеждали, будет не больно, а деда Митя единственный, как взрослому, сказал: «Что поделаешь, придется потерпеть».

Дедушка привычным движением извлек часы.

— Вот мы и поговорили. Однако теперь, боюсь… боюсь, назад к обещанному времени нам не успеть.

— Деда Митя, давай не пойдем в музей… — торопясь воспользоваться кратким мигом возникшего между ними сближения, попросил Антон. — Погуляем… А может, в зоомагазин? — отважился он.

— Да? — не очень уверенно, что с ним случалось крайне редко, вымолвил дедушка.

— Да, да! — предпринял отчаянную попытку Антон. — Только посмотрим, есть ли меченосцы…

Все давно было решено: и какой аквариум, и какие рыбки. Большой негде поставить. Папа предлагал в мастерской, Антон уклонялся. В мастерскую то можно входить, то нельзя… Маленький аквариум — тоже плохо. Некрасиво, и рыбкам тесно. Сошлись на среднем. А место — на мамином туалетном столике, ближе к стене. Мама дала согласие. Гроты и всякие прочие декоративные украшения не нужны. Ограничиться растениями: валлиснерией, кабомбой, водяным папоротником…

Рыбок тоже долго выбирали. Сперва они с папой хотели петушков. Удивительные создания: вьют гнезда! Но самцы-петушки очень драчливы. Иногда бьются до смертельного исхода. Значит, вместе можно держать пару: самца и самку. А выведутся мальки — все равно передерутся. Дай только подрасти.

Моллиенизии? Черные-пречерные, ходят вверх-вниз, вверх-вниз, как черные молнии. Но моллиенизиям нужно много кислорода, моторчик для подкачки воздуха.