Зимняя бегония. Том 1

Крик за криком они бранились, и чем дальше, тем тяжелее становилось слушать их ругань, которая всё больше напоминала перебранку сестриц из публичного дома. К их брани добавлялись уговоры тех, кто пытался разнять девиц, доносился треск разорванной одежды, звон бьющейся посуды и стук опрокинутой мебели. Рыдания и возгласы – словом, из гримёрки раздавались различные звуки, не было слышно только голоса хозяина труппы Шан Сижуя. Чэн Фэнтай подумал, что пришёл совсем некстати, Шан Сижуя он здесь не встретит, к тому же в уши ему словно дубинок натолкали, и от услышанного в штанах у него затвердело. Только он собрался уходить, как кто-то, всхлипнув, крикнул:

– Шан-лаобань, скажите вы хоть слово!

Шан Сижуй проговорил безвольным голосом:

– Я говорил ведь уже, просил их не ссориться, но они совершенно меня не слушают!

– Но ведь вы хозяин труппы!

– И какой от этого толк? – спокойно проговорил Шан Сижуй. – Сестрицы сами разберутся с этим делом, а я потом вернусь и послушаю, что они решили. Сяо Лай! Сяо Лай! Ты запомни, кто что сломал, а потом удержи из их месячного жалованья! – Он произнёс эти слова, брань хоть так и не стихла, но звуки разгрома прекратились.

– Вечно они бранятся, ну что с ними поделать! Да ещё такими словами, от которых уши вянут! Никто из них совсем не похож на Цуй Инъин. – Спорщицы не обратили ни малейшего внимания на его слова, от которых им было ни тепло, ни холодно, и Шан Сижуй, бормоча что-то себе под нос, толкнул дверь и по неосторожности налетел на Чэн Фэнтая. Он остолбенел, подумав, какой же стыд, что их внутренние дрязги застал чужой человек.

– Второй господин, вы как здесь…

Чэн Фэнтай, сдерживая смех, ответил:

– Шан-лаобань, найдётся свободное время отобедать?

У Шан Сижуя как раз заурчало в животе от голода, и деваться ему было некуда:

– Найдётся! Сейчас же и пойдём!

Сяо Лай, выскочившая из гримёрки вслед за Шан Сижуем, едва завидев Чэн Фэнтая, плотно прикрыла двери и шёпотом осведомилась у Шан Сижуя:

– Если их ссора так ничем и не закончится, что тогда?

Шан Сижуй ответил:

– Тогда скажи им, пусть отправляются туда, где попросторнее, и устроят драку. Кто победит, того пусть и слушаются. Я пошёл!

Тут уж Чэн Фэнтай не сдержался, рассмеявшись, он обхватил Шан Сижуя за плечи и повёл его, радостно приговаривая:

– Шан-лаобань, ну вы и забавный малый.

Шан Сижуй, тоже находя это занимательным, кивнул и с хохотом спросил:

– Так почему вы решили сегодня навестить меня?

Чэн Фэнтай ответил:

– Разве я не порвал вам костюм в прошлый раз? Приглашаю вас на непритязательный обед, чтобы принести извинения.

Шан Сижуй вздохнул, не принимая его слова всерьёз, и с улыбкой сказал:

– Я давно уже забыл об этом!

Когда они сели в машину, Чэн Фэнтай спросил:

– Шан-лаобань, что хотите поесть? Как насчёт того, чтобы пойти в ресторан «Люго» отведать европейскую кухню?

Едва услышав про европейскую кухню, Шан Сижуй посмурнел, но всё же согласно кивнул. Так уж он привык общаться с людьми: с хорошими знакомыми мог пошутить и побалагурить, а с теми, с кем он сошёлся ближе всего, мог и поделиться своим мнением. Сейчас же он сблизился с Чэн Фэнтаем до такой степени, что мог пошутить и побалагурить, но недостаточно, чтобы прямо высказать ему своё мнение, а потому всё, что предлагал Чэн Фэнтай, он принимал безоговорочно. Когда они приехали в ресторан, он вслед за Чэн Фэнтаем заказал несколько блюд. Чэн Фэнтай, заметив, что Шан Сижуй управляется со столовыми приборами со знанием дела, спросил его:

– Шан-лаобань, часто приходите сюда?

Шан Сижуй ответил:

– В прошлом, когда я жил в доме командующего Цао, мы ели здесь как-то раз.

Он был весьма смышлён, и, стоило ему один раз увидеть, какой прибор для чего используется, попробовав разок, он всё запоминал. Тогда Чэн Мэйсинь всё ещё пыталась воспользоваться малейшей возможностью, чтобы осрамить его, но кто же знал, что он, лишь взглянув на других, сам научится пользоваться столовыми приборами. Овладение этими мелкими предметами не сравнится по сложности с жестами и трюками, которые он разучивал для выступления на сцене, притом что некоторые из них он повторял не более трёх раз. Чэн Фэнтай знал, что приверженность к европейской кухне в доме командующего Цао исходила от Чэн Мэйсинь, и спросил:

– Когда вы жили в доме командующего Цао, выступая для него, моя сестра сильно вам досаждала?

Шан Сижуй прыснул со смеху:

– Ещё как! Её болезненная подозрительность зашла слишком далеко! Постоянно ей казалось, что актрисы из «Шуйюнь» желают соблазнить командующего Цао! – Он посмотрел на Чэн Фэнтая и подумал, что в своих словах зашёл слишком далеко, это ведь родной младший брат Чэн Мэйсинь, как говорится, чужой не должен встревать между родственниками, и остальные слова застряли у него в горле. Чэн Фэнтай с улыбкой сказал:

– Вы уж будьте к ней снисходительны! В детстве она постоянно дразнила меня и провоцировала, что уж говорить о вас.

– Правда? И что же она делала?

– Все лучшие игрушки были её, самая вкусная еда доставалась ей. Когда мы немного подросли, я нашёл себе подружку в школе, так она нажаловалась отцу, и он меня отлупил.