Зимняя бегония. Том 1

Чэн Фэнтай и Шан Сижуй лежали плечом к плечу на кровати и болтали о всякой чепухе. Шан Сижуй проговорил:

– Второй господин, вчера я рассказывал вам, что настоящие артисты, способные выступать на сцене, пользуются не своим голосом, а своей ци. Положите руку мне на живот, это море ци, море жизненной энергии, я спою несколько строк, и вы сразу всё поймёте.

Чэн Фэнтай положил руку на нежный живот Шан Сижуя и велел:

– Начинай!

Чтобы показать разницу в использовании голоса и ци, Шан Сижуй нарочно выбрал несколько арий лаошэнов. Он всегда любил Чжугэ Ляна больше прочих и, раскрыв рот, начал петь «Утраченный Цзетин»[107]. Сцены с участием лаошэнов в пьесах были самыми впечатляющими, и, хотя актёры, играющие их, приглушали свой голос, тот звучал ещё громче, чем в ариях прочих амплуа.

Стоило Шан Сижуя начать петь, как он уже не в силах был остановиться и исполнил почти все арии Чжугэ Ляна. Хотя раньше Чэн Фэнтай и был наслышан о блестящих делах генерала, но не слишком-то хорошо в них разбирался. Однако после этой ночи всё жизнеописание Чжугэ Ляна предстало перед ним как на ладони, и он даже узнал о его жене по имени Хуан Юэин. Чэн Фэнтай высказался:

– Неудивительно, что Чжугэ Лян всегда с таким усердием служил канцлером, будь у меня столь уродливая жена, я тоже не торопился бы возвращаться домой.

Шан Сижуй, поклонявшийся Чжугэ Ляну, тотчас возразил:

– Не все люди как вы! Канцлер никогда так не поступил бы! – И вдруг рассмеялся: – Наверняка вторая госпожа очень уродлива, вот вы и не торопитесь домой.

Чэн Фэнтай взглянул на него с удивлением, теперь и Шан Сижуй научился его высмеивать! Он умышленно решил подшутить в ответ:

– Ты что же, не знаешь мою молодую жену? Первая красавица за стеной! Когда я увидел её впервые, стоящую в снегу, она показалась мне яшмовой статуей богини Гуаньинь[108], и у меня тотчас подкосились ноги. Куда там коротконосым шанхайским красавицам с их маленькими глазками до моей жены!

С языка Шан Сижуя мигом сорвалось:

– Она и правда настолько красивая? Красивее меня?

Нахмурившись, Чэн Фэнтай смерил его взглядом:

– Ты ведь мальчик, к чему сравнивать себя с женщиной?

Однако Шан Сижую нравилось соперничать в красоте с женщинами, с женщинами он соревновался в прелести, а с мужчинами – в талантах. Когда на сцене он играл женские роли, то становился подлинной женщиной, а нарядившись в героя-мужчину, превращался в истинного благородного мужа. Это привело к тому, что, сойдя со сцены, он уже не заботился о том, кто он сам, мужчина или женщина, этих понятий словно никогда для него и не существовало, как будто в любой миг, когда ему вздумается, он мог бесконечно перевоплощаться, и его мысли и поступки никогда не были связаны путами различий между мужчинами и женщинами. И сейчас, когда вдруг прозвучали эти слова Чэн Фэнтая, на лице его промелькнуло презрение.

– Ты всё время проводишь ночи вне дома, не ревнует ли вторая госпожа?

– Ревнует. Прежде я хотел взять себе наложницу, так вторая госпожа ужасно заревновала, и в конце концов я оставил эту затею.

Шан Сижуй вдруг сел, взволнованный, и уставился на Чэн Фэнтая блестящими глазами:

– Расскажите же мне скорее.

Чэн Фэнтай откинулся на кровать и зевнул:

– О чём ещё говорить, я смертельно устал. Расскажу тебе завтра.

– А завтра точно расскажете?

– Точно расскажу, – подтвердил Чэн Фэнтай. – Откуда вдруг такой интерес к моим делам, мы уже столько раз играли в мацзян, а ты никогда не спрашивал меня о подобном.

Шан Сижуй ответил очень серьёзно:

– Потому что вы теперешний и вы из прошлого – для меня два разных человека.

Услышав эти слова, Чэн Фэнтай на радостях схватил Шан Сижуя за нос. Шан Сижуй – вылитый маленький ребёнок. Только подразнишь его – он тут же веселится, схватишь его за щёки – сразу в хи-хи – ха-ха:

– Второй господин, а если вы проведёте ночь в труппе «Шуйюнь», вторая госпожа будет ревновать или нет?

Чэн Фэнтай задумался ненадолго и ответил:

– Не будет. Здесь нет таких женщин, к которым она может приревновать.

Шан Сижуй принялся размышлять:

– А вне дома у вас есть такие женщины… Я хочу исполнить для второй госпожи арию Цзинь Юйну из «Избиение палками неверного мужа»![109]

Чэн Фэнтай чувствовал, что глаза у него слипаются, он подоткнул одеяло под шею:

– И снова ты на меня клевещешь. Я почитаю вторую госпожу как бодхисатву! Что за бесчувственность…

Шан Сижуя его возражения не интересовали, и он в самом деле начал тоненьким голосом выводить арию. Под его пение Чэн Фэнтай и уснул.

Глава 19

Каждое утро Шан Сижуй просыпался ровно в шесть, встав с кровати, выпивал чашку зелёного чая и принимался упражнять голос и тренировать кунг-фу. Чэн Фэнтай же привык к ночной жизни, раньше полудня он не вставал и на рассвете уж точно спал как убитый. Шан Сижуй поднялся с постели, оделся, умылся и, увидев, что Чэн Фэнтай ещё спит, только и мог, что бросить его досыпать и убежать тренироваться в кунг-фу.