Зимняя бегония. Том 1

Шан Сижуй подождал – крика дядюшки-торговца не было слышно. Он отдал все силы в этом бою и теперь, выхлебав весь чай из чайника через носик, вымученно улыбнулся Сяо Лай. Сяо Лай знала, что он хочет услышать, и восторженно воскликнула:

– Голос нашего Шан-лаобаня никогда никому не уступит, ему ничто не страшно.

Шан Сижуй просиял от удовольствия:

– Ну а как же!

Вдруг кто-то постучался в ворота, Сяо Лай открыла их: на земле лежал свёрток в промасленой бумаге, а в конце переулка виднелся удаляющийся силуэт дядюшки-торговца, он степенно брёл с коромыслом на плечах. Сяо Лай развернула свёрток – достаточно большой – и взглянула: там оказались две лепёшки с разной начинкой. Она поспешно крикнула вслед дядюшке:

– Ай! Вернитесь! Мы вам заплатим!

Но он, не оборачиваясь, громко крикнул в ответ:

– Пусть сударь Шан откушает, чтобы укрепить горло!

Так, оказывается, торговец знал, что здесь живёт Шан Сижуй, и решил помериться с ним силами. А, потерпев поражение, повёл себя в высшей степени по-дружески, показав отличные манеры: оставил для сударя Шана лепёшки, чтобы тот откушал. Сяо Лай открыла свёрток и дала Шан Сижую взглянуть, на лице её проступило выражение крайней досады, хотя один свёрток с лепёшками и не стоит невесть сколько, но для мелких торговцев, которые вели счёт на полмао, это весьма значимая сумма. Шан Сижуй, однако, оставался совершенно спокоен: выходя на сцену, он обменивал свой голос на даяны, а спускаясь с неё, выменивал его же на жареные лепёшки – всё одно, он зарабатывал на пропитание своим талантом, так чего тут терзаться муками совести.

Шан Сижуй только взял пирожок с засоленным мясом и откусил, как тут же вдалеке раздался крик дядюшки-торговца:

– Настоящие лепёшки – из старой коровки! Корочка хрустит, начинкою пышет! Сударь Шан откушал – сказал, не бывает лучше!

Изумлённый Шан Сижуй, в уголках губ которого ещё виднелись крошки, недоумённо сказал:

– Но я этого не говорил.

Сяо Лай расхохоталась, подняв голову, она отёрла ему рот носовым платком, в её взгляде плескалось глубокое сострадание. Иногда Шан Сижуй бывал умён, иногда – глуп, когда он был умён, ничто не могло скрыться от его взора, но стоило глупости завладеть им, он становился хуже ребёнка, разум совершенно отказывал ему. Как она могла не беспокоиться о таком человеке? Сяо Лай никогда не хотела замуж, она мечтала провести всю жизнь рядом с Шан Сижуем, охраняя его.

Чэн Фэнтай, встревоженный шумом, который подняли старик и юнец, стоял на пороге, потягиваясь и зевая, и зевал он так, словно вот-вот набросится на кого-то и укусит. На лице Сяо Лай тут же появилось неприступное выражение, ни один мускул не дрогнул, а взгляд заледенел, она пихнула свёрток с лепёшками в руки Шан Сижуя, развернулась и ушла.

Шан Сижуй преподнёс Чэн Фэнтаю жареную лепёшку, словно какую-то невиданную драгоценность:

– Второй господин, вы проснулись? Вот, поешьте!

Чэн Фэнтай выбрал лепёшку с начинкой из красной фасоли и без особого удовольствия принялся её поедать:

– Даже мёртвый проснулся бы от твоих криков!

Шан Сижую эти слова не пришлись по душе:

– Своим криком я эти лепёшки и добыл!

Чэн Фэнтай поднял брови, взглянул на лепёшку в своей руке, откусил от неё и с улыбкой переспросил:

– Да? А это и впрямь недурно, теперь тебе не придётся выходить на сцену, чтобы не умереть с голоду. Идите, Шан-лаобань, идите и принесите второму господину стакан воды.

Чэн Фэнтай дал Шан Сижую поручение в той же манере, с какой он обычно приказывал своим сыновьям дома. Шан Сижуй отозвался звонким смехом, вприпрыжку сбегал в дом и приготовил горячий чай, а потом так же вприпрыжку вернулся обратно, неся чашку чая в обеих руках. Он боялся, что, если промедлит, второй господин подавится жареной лепешкой насмерть. Чэн Фэнтай взглянул на то, с какой бойкой силой юноша прыгает туда-сюда, и не нашёл никаких отличий от двух своих сыновей. После завтрака и утреннего чая на Чэн Фэнтая снова напала сонливость, и он вернулся в постель досыпать. Заботливый Лао Гэ, который следовал за Чэн Фэнтаем больше десяти лет и знал его житейские привычки как свои пять пальцев, предугадывал каждый шаг своего хозяина. Только Чэн Фэнтай открыл глаза, как он услышал из-за двери голос Лао Гэ:

– Второй господин, я принёс вам сменную одежду.

Чэн Фэнтай невнятным стоном дал понять, что услышал его, а затем ещё долго валялся в кровати, не желая вставать. Войдя в комнату, Шан Сижуй хлопнул Чэн Фэнтая по руке:

– Второй господин, поднимайтесь. Я проголодался.

С закрытыми глазами Чэн Фэнтай вытянул руку и погладил его по животу:

– Угу. И впрямь плоский.