Зимняя бегония. Том 1

Чэн Фэнтай издал пару смешков и огляделся: везде мелькали знакомые физиономии, только вот Шан Сижуя он так и не увидел. Тот предпочитал петь на голодный желудок, к тому же перед выступлением он активно готовился, и, пожалуй, свободной минутки, чтобы поесть, у него не нашлось бы.

Праздничный обед начался, Фань Лянь с Чэн Фэнтаем поели и напились вволю, да ещё успели обменяться несколькими фразами с уважаемыми знакомыми, когда наконец настало время гостям выпить за здоровье долгожительницы. Старая княгиня Ань сидела на почётном месте, волосы её серебрились сединой, полное лицо лучилось счастьем, по случаю дня своего рождения она нарумянила щёки, и алая краска на её лице смотрелась несколько диковинно. Рядом с ней стояли две миловидные служанки в маньчжурских платьях, одна держала на руках пекинскую болонку, а другая – золотую трость, увенчанную драконьей головой. Даже эти служанки были разряжены в золото и шелка так, словно они придворные дамы времён вдовствующей императрицы Цыси.

Потомки княжеской семьи Ань были столь многочисленными, что им пришлось разделиться на пять групп, чтобы поклониться старой княгине земным поклоном, а гости, глядя на эту величественную и праздничную картину, один за другим непрерывно произносили хвалебные речи. Согласно порядку старшинства в роду, Фань Ляню тоже следовало почтить старую княгиню земным поклоном. Чэн Фэнтай пихнул его локтем в бок и, кинув на него презрительный, вызывающий взгляд, спросил:

– И как, ты тоже пойдёшь кланяться?

Не скажи Чэн Фэнтай этого, Фань Лянь и в самом деле пошёл бы кланяться. Однако как он мог позволить Чэн Фэнтаю почувствовать себя победителем после этих слов? Он покосился на Чэн Фэнтая, затем взглянул на пустое пространство перед собой, шагнул вперёд и, подобно придворному на аудиенции у императора, дважды провёл по рукавам своего пиджака западного кроя, опустился на правое колено, положив руку на левое, и поприветствовал старую княгиню, наклонившись всем телом вперёд[135]:

– Старая Будда, пусть жизнь ваша полнится спокойствием и счастьем, а долголетием вы превзойдёте зелёные сосны! Лянь-эр явился поздравить вас с днём рождения.

Фань Лянь всё же остался Фань Лянем, в борьбе за власть среди почтенных господ, всяческих матушек, дядюшек, двоюродных братьев и сестриц он вырвал у них победу, показав свои таланты как второй господин Фань: услышав, что говорил каждый из гостей, он мгновенно сориентировался, точно угадав помыслы хозяйки торжества. Это обращение, этот поклон врезались в душу старой княгини. Всю жизнь она с завистью взирала на свою тётку, вдовствующую императрицу[136], и, когда маньчжурская династия пала, всё в её доме – от подачи еды до спален – было устроено как в императорском дворце. Но до этого момента все её устремления казались напрасными, и вот впервые кто-то назвал её так.

Прищурившись, старая княгиня взглянула на явившегося гостя, и одна из служанок поспешила передать ей очки. Только тогда княгиня ясно разглядела, кто перед ней стоит, и с улыбкой заключила:

– Братец Лянь-эр! И ведь не подошёл ко мне раньше, чтоб поболтать! Только знал себе, что пил!

Фань Лянь принялся ластиться к тётушке:

– Ну что вы! Я ведь составлял компанию своему зятю!

Старая княгиня спросила:

– Твой зять – это ведь муж старшей девицы Фань?

Фань Лянь подтвердил:

– Верно! – Он расплылся в улыбке, глядя на Чэн Фэнтая. А тот как раз бранил его про себя за бесстыдство, перед столькими людьми Фань Лянь со всей горячностью льстил и выслуживался. Но тут вдруг Фань Лянь вытянул вперёд его самого, и внимание всех гостей обратилось на Чэн Фэнтая. Ему пришлось выйти вперёд с бокалом в руке и сказать с улыбкой:

– Долгожительница, юнец желает вам долгих лет! Пусть каждый ваш день рождения будет похож на сегодняшний!

И Чэн Фэнтай одним махом осушил бокал. Старая княгиня помахала ему рукой со своего кресла, и Чэн Фэнтай, несколько смущённый, сделал пару шагов, чтобы приблизиться к ней, а подойдя, он ещё и согнулся в три погибели, но всё равно выглядел слишком высоким. Старая княгиня схватила его за запястье и притянула к себе, лицом к лицу, чтобы внимательно разглядеть его сквозь очки, ловя мельчайшие детали его облика. По счастью, внешность Чэн Фэнтая была весьма утончённой и привлекательной, и старая княгиня похвалила его:

– Муж золовки от рождения обладает прекрасной наружностью, они со старшей барышней Фань очень друг другу подходят! Эти брови, этот нос хороши! Да ещё и белокожий какой!

Уголки рта Чэн Фэнтая задрожали, а Фань Лянь умирал со смеху.