Зимняя Чаща

Ретт проводит пятерней по своим тусклым светлым волосам, шарит взглядом по темным углам комнаты, словно ищет там ответ на свои вопросы. Затем качает головой и отступает от меня на шаг.

– Ей нельзя доверять, – добавляет Джаспер, глядя на Ретта.

А я вновь смотрю на Сюзи, затем на Лина – даже здесь, в доме, он снова в своей большой, не по размеру, куртке-пуховике с накинутым на голову капюшоном. Жду, когда кто-то из них что-нибудь скажет, вмешается, прикажет Джасперу отпустить меня. Но никто из них даже не смотрит в мою сторону. Боятся Джаспера и Ретта, стоят, уставившись в пол.

– Ты останешься здесь, – говорит Ретт, и его зрачки напоминают мне черные бездонные дыры. – До тех пор, пока мы не решим, что с тобой дальше делать.

Я пытаюсь броситься на него, но Джаспер по-прежнему удерживает мою руку.

– Вы не можете запереть меня здесь! – кричу я.

Ретт смотрит на меня немигающим, ничего не выражающим взглядом. Лицо у него холодное, побледневшее.

– Ретт, – подает наконец голос Сюзи, заходя в комнату. – Она ровным счетом ничего не знает.

Но Ретт поворачивается и говорит практически ей в лицо:

– Ты что, тоже хочешь здесь остаться?

Сюзи смотрит на него так, словно хочет что-то возразить или толкнуть Ретта в грудь и крикнуть мне «Беги!», но затем отводит взгляд, не покорно, а понимая, что ничего не может сделать. Она в меньшинстве, и сила на стороне парней. У меня замирает сердце, а Ретт направляется к двери, схватив Сюзи за руку и уводя ее с собой.

Он все уже решил для себя и собирается оставить меня здесь.

Джаспер отпускает мою руку, поспешно выскальзывает вместе со всеми остальными в коридор, и Ретт с громким стуком немедленно захлопывает за ними дверь.

Комната погружается в темноту.

Я подбегаю к двери, кручу ручку, царапаю ногтями. Но поздно, слишком поздно. Я бьюсь в дверь, но она лишь слегка прогибается под моими ударами. Они меня каким-то образом заперли, подперли, быть может, дверь чем-то, чтобы запереть ведьму в этой клетке.

– Нет! – кричу я, вновь налегая на ручку. Дверь не поддается ни на миллиметр. Проклятье!

Я прижимаюсь ухом к двери, пытаюсь понять, ушли они или до сих пор там, за ней. Затем слышу топот удаляющихся по коридору шагов.

– Постойте! – кричу я в дверь. – Пожалуйста!

Но в ответ – тишина.

И окружающая меня со всех сторон тьма.

Я поворачиваюсь, прислоняюсь к двери, запрокидываю голову назад. Думаю о словах мистера Перкинса, что золотоискатели чаще гибли от рук друг друга, чем от опасностей, которые скрываются в жестокой темноте леса.

Но они не смогут слишком долго удерживать меня здесь, не смогут.

Вожатые обнаружат, что парни сбежали. Услышат музыку, долетающую с противоположного берега озера. Придут узнать, что здесь происходит. Обыщут дом. Найдут меня и выпустят отсюда.

Да, но что если они не придут? Что, если Сюзи права, и им больше нет никакого дела до того, чем занимаются их подопечные? Куда уходят по ночам? Главное, чтобы к подъему все были в своих койках, и ладно.

Если я останусь здесь взаперти, то сколько времени пройдет, прежде чем меня кто-то хватится?

– Эй! – отчаянно кричу я и барабаню в дверь кулаками. Бам! Бам! Бам! Может, кто-нибудь услышит и найдет меня. Хотя сомневаюсь я что-то, что меня кто-то сможет услышать, когда так гремит музыка. И вообще, есть ли кому-то из них дело до всего этого.

«Утонул», – снова думаю я.

Макс утонул в озере, ушел в бездонную глубину, возможно, замерз до смерти еще до того, как вода заполнила его легкие.

В таком случае, где же его тело? Где оно спрятано?

Нет, я что-то упускаю из вида.

Какую-то очень важную деталь, без которой все остальное лишено смысла.

Я медленно вдыхаю и замираю. Успокоиться, успокоиться, успокоиться.

Мне кажется, я слышу голос:

– Нора.

Я моментально поворачиваюсь и спрашиваю:

– Да?

– Ты там как? Нормально?

Это Сюзи.

– Нет, – отвечаю я. – Совсем не нормально. Ты должна выпустить меня.

Мне кажется, я слышу ее дыхание. Негромкое, слегка прерывистое.

– Я не могу, – после короткой паузы отвечает она.

– Почему? – я чувствую, как все сильнее сжимается мое сердце.

– Если я помогу тебе, они меня тоже запрут… – голос Сюзи уплывает в сторону – наверное, она повернула голову, чтобы посмотреть, не приближается ли кто-нибудь. – Они же чокнутые. Ретт думает, что их всех в тюрьму посадят.

Конечно, они чокнутые, если решились запереть меня в комнате. Настолько чокнутые, что голоса в своей хижине по ночам слышат, думают, что их жуть какая-то преследует. Призрак Макса. У них мозги набекрень поехали, а у меня сердце как молот бьется в груди. Я чувствую, что начинаю паниковать.

– Просто выпусти меня, Сюзи, – умоляю я. – Если они меня поймают, я им не скажу, что это ты мне помогла. Понимаешь, я просто не могу здесь оставаться.

Темнота в комнате такая, что, кажется, готова проглотить меня всю. Непроглядная тьма, бездонная.

Снова довольно долгая пауза, и я уже начинаю думать, что Сюзи ушла, бросила меня.

– Ну, прошу тебя, Сюзи…

И тут я снова слышу ее дыхание. Она все еще здесь.