Зимняя гостья

– Плохая основа для долгого и прочного союза. – Она высвободилась из его объятий, встала и прошла, ничем не прикрывшись, чтобы налить воды. – Знаешь, я веду себя непривычно и странно.

– О чем ты?

– Лежала голая в твоей постели и откровенничала. Я была на сто процентов самой собой. Обычно со мной такого не бывает. – У Саманты не укладывалось это в голове.

Вероятно, Броди прав и человек может измениться.

Новая сильная ты.

Она наполнила еще один стакан и протянула Броди.

– Просто невероятно.

– Ты о том, как выглядишь без одежды?

– Нет. Я о том, что мне, видимо, все же стоит прочитать мамину книгу.

Элла

– В первый раз вижу, как ты печешь. – Элла сидела за кухонным столом и наблюдала, как мама и Таб неловко, мешая друг другу, просеивают муку в большую миску.

– И возможно, в последний, – произнесла Гейл. – Готовка хоть и успокаивает, но, похоже, только тех, кто так же искусен, как Мэри.

– Но ты ведь испекла те изумительные имбирные печенья, когда мы приезжали к тебе на Манхэттен. Таб покрывала их глазурью.

– М-м-м… Верно. – Гейл подняла глаза на дочь. – Только я выбросила три партии, прежде чем получилось что-то съедобное. Когда-то, очень давно, я пекла с мамой, одна никогда этим не занималась. Но я и не пытаюсь делать вид, что мастерски готовлю.

Никому, заставшему ее за этим занятием, не пришло бы в голову спорить. Движения были сумбурными, нестройными, словно она барахталась в незнакомом мире, пытаясь найти опору. Стремление быть лучшей бабушкой на свете заставляло пребывать в постоянном напряжении. Было что-то наивное и милое в том, как она держала сито, будто не понимая, оружие в ее руках или кухонная утварь.

На глазах Эллы мать преображалась и становилась другим человеком: неуверенным в себе, и не только на кухне. А прежняя мама никогда в себе не сомневалась.

– Самое главное – следовать рецепту. – Мэри собрала тряпкой муку, которой была усеяна столешница вокруг миски. – Еще с детьми надо готовить весело, и блюдо должно быть простым. Результат здесь не совсем важен, главное – процесс.

Зная перфекционизм дочери, Элла могла с уверенностью сказать, что результат очень важен. Похоже, Таб унаследовала все же многие черты своей бабушки.

Самое главное, что они занимались чем-то вместе. Смеялись, вспоминали смешные истории и анекдоты и попутно сами создавали историю, которую Таб непременно будет вспоминать в будущем.

«Помните, как мы с бабулей пекли печенье, когда ездили на Рождество в Шотландию?»

На улице похолодало, пошел снег. Гор уже не было видно, их скрывала от взора пелена из белых хлопьев. К счастью, активной и любознательной Таб было чем заняться в доме. Здесь, в кухне, где витали удивительные запахи корицы и разных других пряностей, можно было найти немало способов, чтобы увлекательно провести время. Перед Эллой разворачивалась одна из сцен ее «фантазий на тему идеальной семейной жизни», как называла это Саманта. Внутреннее состояние было непривычным. Всего за неделю мир ее изменился, будто расширил границы. Теперь в нем появилась мама. Долгий разговор прошлым вечером и неожиданные откровения помогли установить между ними близость, которой не существовало ранее. В ее обществе она больше не испытывала напряжения и настороженности, не приходилось постоянно быть начеку, опасаясь, что мама скажет или сделает нечто, с ее точки зрения, предосудительное. Теперь Элла знала: если это и случится, они вместе все исправят. Вчера они проговорили почти до рассвета как две женщины, а не мать и ребенок, ничего не скрывая друг от друга. Неожиданно для себя Элла поняла, что отношение к человеку и его поступкам может кардинально измениться, стоит только поговорить по душам и узнать о пережитом во всех деталях.

Мэри взбивала белки для более сложного блюда, попутно давая советы.

– У вас все идет хорошо. Можете добавить ложку муки в счет той, которую просыпали. – Она управляла процессом, как дирижер оркестром, подмечая все, даже самую мелочь. Мэри была, безоговорочно, главной на кухне. Никто, даже Гейл, не подвергал этот факт сомнению.

– Не скромничай, Мэри. У тебя талант, и его надо использовать. Как только Саманта вернется, мы обсудим это с ней. Кстати, где она? – Гейл принялась нарезать в миску масло. – Она обычно просыпается рано. Может, сходить и посмотреть, как она? Я начинаю беспокоиться. – Она бросила острый взгляд на Эллу – единственного человека, которому было известно, есть ли причины для тревоги.

– Не стоит, мама, – поспешила ответить та. Она точно знала, что сестры нет в комнате: она заглянула туда поздно вечером и увидела, что постель не тронута. Поразмыслив, она откинула одеяло и смяла подушки на тот случай, если у мамы возникнет желание поговорить с дочерью по душам среди ночи.

– Она много работала, пусть отдохнет. – Элла действовала без колебаний. Похоже, изменения коснулись не только отношений с мамой. Раньше Саманта выгораживала ее, сражалась за нее, отстаивала интересы, а теперь они поменялись ролями. И впредь она сама должна о себе заботиться. Похоже, такой новый подход очень нравится маме.