Зимняя корона

– Тебе еще многому надо научиться, – предостерегла его мать. – Думай о том, что и как ты говоришь ему. Смотри, слушай, учись. Это не значит, что ты должен вести себя так же, как он, но всегда наблюдай за тем, как он обращается с людьми и как они отвечают на это. Отмечай для себя, как отец решает проблемы, и прикидывай, что сделал бы ты в таком же положении. Все, чему ты научишься, сослужит тебе добрую службу позднее.

Алиенора видела, что еще чуть-чуть – и сын состроит гримасу. Он уже мысленно отгородился от нее, полагая, что она читает ему нотации.

– Конечно, я буду учиться. И я знаю, каков его характер. Он всегда будет прав, даже когда ошибается.

Ее губы дрогнули.

– Именно так, сын мой. Ты должен понять, как с этим жить и как править самому. Твой отец намерен объявить тебя наследником престола, а быть королем – это не только носить корону. У тебя будет множество обязанностей, и ты должен стать мужчиной.

У Гарри загорелись глаза.

– Папа уже заготовил золото для моей короны. Он показывал мне два года назад. – И тут же восторг сменился недовольством. – Меня бы уже короновали, если бы не Томас Бекет.

– Все так, но зато теперь к моменту коронации ты будешь совсем взрослым и способным самостоятельно исполнять свой долг.

Это был еще один камень преткновения в противостоянии Генриха и Бекета. Традиционно королей Англии короновал архиепископ Кентерберийский, но Бекет отказывался это делать. Генрих целых пять лет назад получил у папы особое разрешение выбрать любого епископа для коронации сына, однако Бекет убедил нынешнего папу объявить, что ни один епископ не вправе взять на себя эту роль. Алиенора полагала, что Генрих все равно найдет способ обойти папский указ. Среди епископов хватало соперничества и интриг, и к Бекету в церковных кругах отношение было неоднозначное, так что наверняка кто-нибудь из священнослужителей рискнет и справит церемонию, невзирая на немилость папы.

* * *

На следующий день Гарри пустился в дальнейший путь. Он направлялся в Саутгемптон, где его ждал корабль, чтобы перевезти через Узкое море. Ричард кипел от злости.

– Почему он едет в Пуатье, а мы нет? – восклицал он. – Я наследник Пуату, а не он. Папа должен был позвать меня.

– Я не могу ехать так далеко с твоим будущим братом или сестрой в чреве, – объяснила Алиенора, чувствуя, что ее терпение истощается. – Сейчас Аквитанией от моего имени правит твой отец, а Гарри – его наследник. Тебе же всего девять лет.

– Надеюсь, на корабле его сразит морская болезнь, – буркнул Ричард.

– Он твой брат, и ты не будешь желать ему ничего подобного. В Пуатье ты тоже поедешь, и достаточно скоро, я тебе обещаю. – Она притронулась к его волосам, мерцающим, как тонкая проволока из меди и золота. – Потерпи немного, мой львенок. Твое время придет.

Глава 31

Дворец Бомонт, Оксфорд, декабрь 1166 года

Алиенора изучала серебряные кубки, представленные ей на одобрение. Большинство предназначалось для ее старшей дочери в качестве приданого, которое она возьмет с собой в Германию. Но одну чашу она заказала отдельно, желая подарить ее новорожденному младенцу Изабеллы, мальчику, родившемуся месяц назад и нареченному Уильямом. Чаша искрилась в неярком зимнем свете, падающем через высокие окна. Вместе с ней Алиенора хотела послать малышу резную погремушку из слоновой кости, а Изабелле – золотую сеточку и шелковую вуаль для волос.

– Прекрасная работа, – похвалила она. – Я весьма довольна. Проследите, чтобы серебряных дел мастер получил достойное вознаграждение за свои труды.

– Слушаюсь, госпожа.

Алиенора страдальчески поморщилась от приступа боли в пояснице. Беременность достигла той стадии, когда трудно ходить, и какую бы позу ни приняла Алиенора, ей было неудобно и больно. Все рождественские празднования она чувствовала себя изможденной. Казалось, что все ее тело заполнено ребенком, а его бесконечная активность лишала ее сна.

Погода установилась холодная и неприветливая, а дни были такими короткими, что свечи горели сутками напролет. Тот же свет, что все-таки проникал в высокие окна, был тусклым и бледным. Алиенора все время мерзла; она почти забыла, что такое тепло. Всем своим существом она стремилась в Пуатье, до боли, до головокружения. И ей было еще горше оттого, что всего в четырех милях от нее, в монастыре Годстоу, отмечала Рождество малолетняя любовница Генриха. Алиенора подослала в монастырь шпионов, чтобы те разузнали все, что возможно, о девушке. Ей доносили, что Розамунда красива, мила, образованна, умна – и обожает короля. Они любят друг друга, и от понимания этого Алиеноре становилось совсем зябко. Сама она уже давно никого не любила, а Генриха – никогда, даже когда они были на пике славы и страсти. Их чувство было как огонь, разожженный из сухих веток и пергамента: он быстро вспыхнул, но долго гореть там было нечему.