Зимняя корона

Алиенора открыла глаза и глянула на крепкого молодого рыцаря, который ехал рядом с ней по залитой солнцем тропе, – одна рука держит поводья, вторая лежит на бедре. Племянника Патрика Солсбери, Уильяма, она впервые встретила, когда Томас Бекет собирал свой зверинец для Франции. В тот раз улыбчивый, веселый мальчик покатал Гарри на крупном гнедом жеребце. Теперь он стал взрослым мужчиной, рыцарем из свиты графа Солсбери, и Алиенора успела оценить его таланты. Уильям был вежлив без льстивости, образован, надежен и сообразителен. У них было сходное чувство юмора. Ей нравилось, как он поет и то, что он ценит музыку и пение не меньше ее. Помимо навыков придворного, Уильям уже заслужил воинскую славу в стычках с французами в Нормандии и сделал себе имя участием в нескольких военных походах.

Несмотря на расслабленную позу, бдительности Уильям не терял и постоянно поглядывал по сторонам. Мятежных вассалов Алиеноры удалось обуздать, было заключено перемирие, однако пыль еще не осела.

– Ты всегда надеваешь хауберк, когда едешь на прогулку? – поинтересовалась Алиенора. – Наверняка тебе страшно жарко под этими доспехами.

Он повернулся в седле, проверяя, как едет остальной кортеж, растянувшийся по тропе. Несколько сержантов были одеты в стеганые подлатники, но почти все снаряжение рыцарей везли вьючные лошади, а боевых коней вели в поводу.

– Вчера в моем хауберке кое-что заменили, госпожа, и мне показалось, что сегодняшняя прогулка – удобная возможность проверить, как он сидит и не нужно ли что-то подправить. – Он согнул и разогнул правую руку.

Алиенора внимательнее присмотрелась к молодому человеку и заметила, что на плече у него несколько колец слегка отличаются по цвету от остальных, хотя тоже явно не новые. Когда она спросила о том, что случилось, юноша поморщился.

– Это было вскоре после того, как меня посвятили в рыцари, в битве за Дренкур против французов. Фламандские наемники окружили меня и зацепили кольчугу багром, пытаясь стащить меня с лошади. Я отбился, но тринадцать колец в хауберке все-таки порвали и проткнули плечо.

– Повезло тебе в том бою.

– О да, госпожа, хотя я тогда так не думал. И у меня до сих пор на плече шрам.

Алиенора отметила про себя, что Уильям имеет опыт бранных поединков. Возможно, стоит переманить его от Патрика и дать место при своем дворе.

– Ты провел в Аквитании несколько месяцев, – сказала она. – Какое у тебя сложилось мнение об этой земле? Как бы ты сравнил ее с Англией?

– Сравнений быть не может, госпожа. Аквитания и Англия слишком отличны друг от друга.

– Дипломатичный ответ, – улыбнулась Алиенора.

– Но при этом правдивый. Аквитания купается в солнечном свете, а в Англии часто идут дожди. Аквитания – страна хорошего вина и сладкого винограда, тогда как Англия славится овцами, элем и жарким огнем в очаге.

– Пока в щели задувает ветер, – закончила за него Алиенора.

– Да, согласен, но пастбища у нас действительно хорошие. Англичане считаются увальнями и пьяницами, которые, напившись, рвутся в драку, если только не упились так, что валятся в первую же сточную канаву. Зато они упорные и выносливые. Предки моей матери владели тамошними землями задолго до того, как на берегах Англии высадился Вильгельм Завоеватель. Там моя родина, но сейчас я вполне счастлив тем, что провожу апрель в Аквитании и совершаю прогулку в обществе присутствующей здесь дамы.

– Ты далеко пойдешь, – со смехом предрекла Алиенора. Она склонила голову набок. – На днях мне говорили, будто у всех мужчин Англии есть хвост. Это правда?

Он искоса бросил на нее озорной взгляд:

– Если и есть, то ровно такой же, как и у остальных мужчин в этом мире. В любом случае, госпожа, в приличном обществе вы ничего не заметите.

– Рада слышать! Ты успокоил меня.

Он поклонился ей в седле и потом подобрал поводья:

– Нам надо прибавить шагу. Мы отстаем.

Алиенора прищелкнула языком, понукая кобылу. Уильям извинился и уехал вперед, к своему дяде. Она с удовольствием проводила его взглядом: длинная прямая спина, широкие плечи, спокойная уверенность в управлении конем. Ее забавлял их легкий флирт – они хорошо понимали друг друга, и он мастерски играл в эту игру.

Кавалькада остановилась у ручья, чтобы напоить лошадей. Из седельных сумок достали кое-какую снедь. Сенешаль Алиеноры Жоффруа де Ранкон помог ей спешиться и поднес кубок вина, который она с признательностью приняла: после езды по пыльной тропе у нее першило в горле.

К ней приблизился Патрик Солсбери. У него слегка обгорел на солнце нос, по горлу стекали струйки пота.

– Нам нужно держаться плотнее, госпожа, – сказал он. – Когда мы растягиваемся, то становимся уязвимы.

– Я постараюсь не отставать, когда мы продолжим путь, – пообещала она и добавила: – Твой племянник тоже говорил об этом. Он прекрасный молодой человек.

Патрик оглянулся на Уильяма, который поил в ручье коня и перешучивался с рыцарями свиты – речь шла о мышке в чьей-то постели.

– Иногда он дурачится, как и вся молодежь, и ест больше, чем целый отряд воинов, но да, он подает большие надежды.