Зимняя корона

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что я чуть не умерла при родах и поправилась только спустя несколько месяцев. Лекари и повитухи считают, что если я опять забеременею, то ни я, ни ребенок не выживут. Я говорю: достаточно. Я сделала для тебя многое, Генрих, но умирать для тебя не собираюсь. – Она поймала Иоанна, подняла его и усадила боком себе на бедро, как испокон веков делают все матери.

Генрих встал и упер руки в бока:

– Я ожидал более теплой встречи, все-таки семья воссоединилась после долгой разлуки. Но, как я посмотрю, мои ожидания были слишком оптимистичными.

– Мы должны четко понимать, где находимся, – ответила Алиенора. – Твоя мать, упокой Господи ее душу, произвела на свет троих сыновей и на этом остановилась. Я дала тебе пятерых наследников, четверо из которых живы, и трех дочерей. Большего от меня нельзя требовать.

Она заметила, что рассердила супруга, но ей было все равно. Тот отвернулся от нее и встал в оконном проеме, который выходил на серые воды реки Орн.

– Ладно, так тому и быть, – произнес он. – Ты знаешь, почему я не мог приехать в Англию. Ты знаешь, почему я не мог присутствовать при отъезде нашей дочери и на похоронах матери.

– Да, знаю, – бросила она.

Потому что ты равнодушен к своей жене и слишком слаб душой, чтобы вынести прощание с дочерью и матерью. И вообще, мы же всего лишь женщины.

– Долг и дела королевства всегда стоят на первом месте, и это хорошо понимала моя мать, упокой Господи ее душу.

– Я понимаю это гораздо лучше, чем ты можешь себе представить, – заявила Алиенора, едва скрывая негодование. – Четырнадцать лет я безостановочно рожала тебе детей. Ты часто говоришь, что женщина тупеет во время беременности, а раз мне это больше не грозит, я смогу заняться чем-нибудь другим.

– Например?

– Аквитанией, – коротко ответила она. – Перед тем как стать королевой Англии, я была герцогиней Аквитании. Я должна вернуться туда, прежде чем люди позабудут, кто я такая. Ричард уже не ребенок, нужно представить его как моего наследника. Я слишком долго пробыла в изгнании.

– В изгнании? – Генрих даже обернулся к ней.

– Так мне кажется порой, – пояснила она. – Мне нужно вернуться на родину.

На лице Генриха отразилась радость, и видно было, что он уже что-то прикидывает в уме.

– В кои-то веки, любовь моя, мы с тобой в согласии, – сказал он. – Я как раз собирался предложить тебе поехать в Пуатье весной и взять с собой Ричарда и остальных. Действительно, подданным пора снова лицезреть свою госпожу. – Он погладил короткую бородку. – А поскольку твои бароны отличаются своенравием, тебе понадобится защита и надежный человек, чтобы править мечом, если будет в том нужда. Я подумывал о том, чтобы поручить эту задачу Патрику, графу Солсбери.

Алиенора пыталась понять, что кроется за предложением супруга. Патрик Солсбери – опытный воин и царедворец. Она имела с ним дело, когда посещала Солсбери и Винчестер. Патрик показал себя приятным в общении придворным, но он человек короля до мозга костей и всегда будет исполнять волю Генриха. Должно быть, его приставляют к ней в качестве сторожевого пса, который будет следить за тем, чтобы она хорошо себя вела. Разумеется, граф будет докладывать Генриху о каждом ее шаге. По счастливому совпадению, его жена Адела – родная мать Изабеллы, и это может сыграть Алиеноре на руку.

– Я сделаю все, чтобы мы с ним совместно служили на благо Аквитании, – сказала она.

– Ну что же, значит, все хорошо.

Генрих был доволен и в то же время растерян. Должно быть, ему не верилось, что Алиенора так легко приняла его решение. Он пересек комнату и легонько ущипнул за щеку двухлетнюю Иоанну. Она прижалась к юбкам няньки и наморщила лобик, явно недоумевая, кто этот шумный человек, нарушивший привычный ход жизни в покоях. Тогда Генрих обернулся к Норе. Та в шесть лет уже умела себя вести: она присела в реверансе и назвала Генриха «господин мой отец», чем весьма порадовала его.

– Из тебя получится красивая и воспитанная дама. Совсем как твоя мать, – добавил он и метнул на Алиенору язвительный взгляд.

– Молю Бога, чтобы она вышла замуж за человека, достойного ее любви и уважения, – ответила Алиенора не менее язвительно. – Ричард и Жоффруа сейчас занимаются верховой ездой. Твой другой сын тоже с ними.

– Да, я видел их, когда въезжал в замок.

– Что ты намерен с ним делать?

Генрих засунул пальцы за кожаный ремень на поясе:

– Он может послужить при мне пажом, а я пока присмотрюсь к нему.

Алиенора кивнула и не стала продолжать этот разговор. Если она предложит отправить Джеффри на церковное поприще, Генрих непременно упрется и сделает наоборот, так всегда было, а она умеет учиться на собственных ошибках.

Единокровные братья приняли Джеффри с добродушной снисходительностью, а он подстроился под выпавшую ему роль зависимого члена семьи. Хотя Алиенора подозревала, что под его улыбкой может скрываться что угодно. В конце концов, он сын Генриха, а мать его была содержанкой. И это подводило ее к следующему вопросу, который она хотела обсудить с мужем.