Зимняя роза

– Не спишь, – хмуро повторила она. – Может, ты вечером выпил слишком много кофе или чая? Переусердствовал со спиртным?

– Нет, нет и нет, доктор Джонс. Я прекрасно себя чувствую.

Индия недоверчиво закусила губу.

– Значит, тебя что-то тревожит.

Сид отвел глаза. Индия поняла, что угадала.

– В чем дело, Сид?

– Говорю тебе, все нормально.

Он постоянно отнекивался, уклоняясь от ее вопросов. Врал ей. Так было с самого начала их знакомства. Сид объяснял это желанием защитить ее, но такая защита только злила Индию.

– Ты же знаешь, что можешь рассказать мне все, – напряженно произнесла она. – Я не побегу разбалтывать это Оззи, Коззи, Роззи и прочим широкоплечим парням.

– Я тебе сказал, что все нормально, значит так оно и есть, – сухо ответил Сид.

Индия резко откинула одеяло, встала и прошла к стулу с ее одеждой.

– Что ты делаешь? – насторожился Сид.

– Одеваюсь, – ответила она, натягивая нижнюю юбку.

– Куда собралась?

– Домой.

– Индия, черт побери, почему?! Почему ты так себя ведешь?

– Потому что ты меня не любишь.

– С чего ты взяла? Любил и люблю.

– Нет, не любишь, – возразила она, стремительно поворачиваясь к нему. – Сид, ты только говоришь, что любишь, но ты мне не доверяешь. Это не любовь. Если ты по-настоящему любишь женщину, ты ей веришь. Я тебе все рассказала о своей жизни. Все! Там, в больнице, когда я тебя почти не знала. Я откликнулась на твою просьбу. Ты обещал рассказать свою историю, но до сих пор не рассказал. О своем прошлом ты молчишь. Говорить о нашем будущем не позволяешь. Черт возьми, ты даже не называешь мне причину своей бессонницы! Меня не волнует, откуда ты родом, кем были твои родители и чем ты занимался, пока… пока…

– Пока не пошел по кривой дорожке.

– Я этого не сказала.

– Это и так понятно. – Сид глубоко втянул воздух и шумно выдохнул. – Индия, есть вещи, о которых невозможно рассказать другим людям.

– Так вот кто я тебе? Другие люди?

– Нет, – упрямо буркнул Сид, не сказав больше ни слова.

Индия застегнула пуговицы на блузке. Профессия врача научила ее быстро одеваться даже ночью. Она присела на кровать, чтобы обуться.

– Индия, пожалуйста, не уходи. Пожалуйста.

Что-то в голосе Сида заставило ее отложить туфлю и посмотреть на него. Он больше не сердился. Вид у него был беспомощный и испуганный.

– Сид, почему ты ничего мне не рассказываешь? Что мешает тебе рассказать о своем прошлом? – тихо спросила Индия.

Их глаза встретились. Индия увидела, что в Сиде идет внутренняя борьба.

– У меня была тяжелая полоса, – после долгого молчания сказал он. – Давно, когда мне было восемнадцать.

Она кивнула, пока не зная, куда он клонит, но готовая слушать.

– Это тогда у тебя появились шрамы на спине?

– Да.

– Как?

– Угостили плеткой-девятихвосткой. Тридцать ударов.

– Боже мой! – прошептала Индия, и ее гнев сменился ужасающей печалью. – За что, Сид?

– Угрожал надзирателю.

– Физически?

– Нет. Я угрожал пойти к начальнику тюрьмы.

– Зачем?

– Чтобы рассказать ему… попытаться… – Сид осекся.

– Тридцать ударов… Тебя же могли забить до смерти.

– Почти забили.

– Ты поэтому не можешь спать? Шрамы до сих пор болят?

– Нет. Не шрамы.

Сид смотрел в окно. У него двигался кадык, словно Сид пытался и не мог вытащить слова из потаенных глубин своей души. И вдруг он повернулся к Индии и срывающимся голосом произнес:

– Меня там изнасиловали. В тюрьме.

Индия думала, что ее вытошнит.

– Когда? Кто? – шепотом спросила она.

– Надзиратель. Уиггс была его фамилия. Еще двое меня держали. Так продолжалось почти два месяца. Они всегда приходили, когда стемнеет. Я слышал их шаги по каменному полу. Слышал, как они приближаются. Их голоса. Потому я и не сплю. Не могу. – Индия потянулась к нему, но он отодвинулся. – Не трогай меня. Не надо.

– Прости. Не буду. Раз ты просишь, не буду… Ты сказал, это продолжалось почти два месяца. Что произошло потом? Кто прекратил эти издевательства?

– Денни Куинн.

– Кто?

– Куинн. Мой прежний хозяин. Как-то ночью он подкараулил Уиггса возле паба. Пошел следом и перерезал надзирателю горло.

Индия зажала рот. Сид жестоко засмеялся.

– Ты по-прежнему меня любишь? – спросил он.

Он подался назад, ударив головой о стену. Так вели себя пациенты Бедлама. Индия видела это собственными глазами. Истерзанные души пытались разбить себе голову и выпустить жуткие воспоминания. Она вползла на кровать и протиснулась между Сидом и стеной.

– Прекрати! Немедленно прекрати! Посмотри на меня. Сид, посмотри на меня. – (Он поднял глаза.) – Я любила и люблю тебя. Слышишь? Я люблю тебя.

Сид так крепко сжал кулаки, что на руках проступили вздутые вены. Он дрожал всем телом. Дыхание стало судорожным и поверхностным. Индия догадывалась: сейчас ему хочется куда-то ударить, что-то сломать. Слишком долго он носил эту боль в себе, и теперь, когда она выходила наружу, ему было страшно. Индия знала, что надо сделать. Она заберет у Сида его боль. Весь гнев, всю печаль. Весь яд, отравлявший душу. Медленно, осторожно она потянулась к его кулакам и так же осторожно разжала ему пальцы.

– Выпусти все это наружу. Дай этому уйти, – прошептала она.