Зимний престол

– Приветствую тебя во владениях твоих предков, Ингвар конунг. – Сванхейд старалась, чтобы голос ее звучал уверенно, но на губы просилась недоверчивая улыбка, и королева будто ждала, что гость ее поправит. – Двадцать лет назад я отпустила тебя из дома ребенком… потом встретила молодым мужчиной, знающим, чего он хочет… и вот теперь принимаю вновь, уже как владыку Хольмгарда и Кенугарда, огромных владений между Восточным морем и Греческим… Да благословят боги тебя и все твое потомство! Да славятся боги, пославшие тебе твои победы! Да не иссякнет их благосклонность к тебе!

Ингвар принял рог, смущенный ничуть не менее. В его детских воспоминаниях мать осталась лишь как бледное лицо, синий подол платья и голос – скорее повелительный, чем нежный. По-настоящему он познакомился с ней лишь пять лет назад. И тогда, и сейчас она по-прежнему была выше него ростом. По обилию строений Хольмгарда, по богатой одежде и властному виду матери, по множеству важных, дорого одетых людей вокруг нее он видел, что эта земля – целый мир со своим укладом жизни. Которого он, его законный хозяин, совсем не знает.

– Но покажи мне наконец твою жену! – попросила Сванхейд. – Мы слышали, ты привез ее с собой?

Ингвар обернулся. К нему подошла Огняна-Мария, за ней царевич Боян. Не считая трех служанок в дальних рядах толпы, она была единственной женщиной среди приехавших. Богатый наряд, отделанная шелком кунья шубка ясно указывали: это и есть госпожа.

Возле Сванхейд вскрикнули два женских голоса. Берислава и Вояна разом невольно шагнули вперед. Сванхейд могла с удивлением рассматривать невысокую смуглолицую женщину с явной примесью степной крови, недоумевая, каким образом племянница Вещего и дочь датчанина Вальгарда оказалась так похожа на хазарку, но две сестры Эльги видели – это не она!

– Вот… королева… – Ингвар знаком подозвал Огняну-Марию, взял за руку и подвел к Сванхейд.

Едва ли еще когда в своей жизни он чувствовал себя так неловко – любопытные, изумленные взгляды сотен глаз как будто нечувствительно сдирали с него кожу, – но деваться от них на площадке перед воротами, перед лицом Сванхейд было некуда. И он призвал все свое мужество, чтобы вымолвить несколько простых слов:

– Вот моя жена… вторая… Огняна-Мария… дочь Пресияна… из рода Петра, царя болгарского…

Ингвар выталкивал слова по одному, с таким чувством, будто со связанными руками брошен в воду и идет ко дну. Был бы здесь Мистина – уж тот бы все объяснил!

Но тут же Ингвар рассердился на себя за эти мысли. Хватит ему уже во всех затруднениях искать рядом Свенельдича! Он и сам давно не дитя!

Свенельдич остался в Киеве с Эльгой. И вдруг, подумав о них двоих разом, Ингвар ощутил неясный, беспричинный гнев. Как будто хитрая жена и быстрый разумом побратим сговорились за его спиной оставить ему все самое трудное, а себе взять что полегче. Вольно Эльге жаловаться на оскорбление – у нее на спине «олядный огонь» не горел, и не ей приходится думать, как спасти себя и всю Русь.

– Вторая… у тебя вторая жена? – Вперед подался Торлейв, от изумления даже забыв поприветствовать Ингвара как следует. – Но что с Эльгой? Она умерла? Когда? От чего?

Вояна и Берислава разом вскрикнули, лица их исказились от готового вырваться плача. Никак иначе, кроме смерти, они не могли объяснить появление чужой женщины на месте их сестры.

– Нет! – Ингвар возвысил голос, пытаясь перекрыть гул и выкрики толпы. – Княгиня жива. Она в Киеве.

– И тогда что это значит? – Изумленный Торлейв показал на Огняну-Марию. – Из рода царя Петра, ты сказал?

– Это значит, что я взял вторую жену! – сердито ответил Ингвар. – Что вы кричите, будто я… волчий хвост отрастил? Как будто до меня ни у одного конунга на свете не бывало по две жены! У Харальда сына Хальвдана их было шесть или восемь, ведь правда?

– Правда, – подтвердила Сванхейд, на которую он взглянул при этом. – Так эта женщина – не Эльга, дочь Вальгарда?

– Нет! – воскликнул Торлейв, взмахнув руками так, будто его спросили, не это ли дырявое ведро – луна с неба.

– Нет, – одновременно подтвердил Ингвар. – Это Огняна-Мария, дочь Пресияна.

– Хотел бы я знать, каким образом она очутилась на месте Эльги! – Вызывающим движением обычно миролюбивый Торлейв положил руки на пояс. – Когда мы заключали с тобой договор о вашем браке и о правах моей племянницы, там не было ни слова о твоем праве брать других знатных жен!

Ингвар стиснул зубы и перевел дух, прежде чем отвечать. Он знал, что так будет. Что о правах Эльги его спросит ее род – Олегов род, тот самый, что и дал ей эти права. А Торлейв был последним оставшимся в живых родным братом Вещего и нынешним главой этого рода.

За плечом у Торлейва стоял светловолосый румяный юноша, взиравший на Ингвара с жадным любопытством и без малейшей робости. И лицо его так ясно воскресило в памяти лицо Эльги, что князь едва не вскрикнул – показалось, это Эймунд, тот самый, что сгинул в огне и воде Боспора Фракийского.

Но нет. Лицо было похожее, но другое. Это Олейв, самый младший сын Вальгарда. Нечего и спрашивать, чтобы это понять.