Зимний сад

– Здравствуйте! Добро пожаловать в наш ресторан. Меня зовут Энни, и сегодня я буду вашей официанткой.

Она проводила их к небольшому столику у окна, прихватив три ламинированных меню. Снаружи простиралась, поблескивая на солнце, синяя гладь моря. К берегу, оставляя за собой искристую рябь, подошла рыбацкая лодка.

– Что вы нам посоветуете? – спросила Мередит.

– Пожалуй, тефтели. А еще мы сами готовим лапшу. И наш борщ – объедение.

– Принесете нам водки? – попросила мать.

– У вас, кажется, русский акцент? – поинтересовалась Энни.

– Я давно не была в России.

– Все равно вы наш почетный гость. Даже не заглядывайте в меню. Я сама вам все выберу. – Насвистывая, она удалилась, быстро обошла еще пару столов и скрылась за шторкой из бусин и бахромы.

Через пару минут она принесла три рюмки, ледяную бутылку, блюдо с поджаренными ломтиками хлеба и вазочку с черной икрой.

– Даже не говорите, что это дорого. Слишком редко к нам заглядывают русские. Я угощаю, – сказала Энни и по-русски добавила: – Ваше здоровье.

Мама удивленно посмотрела на нее. Нина подумала, как же давно она, должно быть, не слышала родной речи.

– Ваше здоровье. – Мама подняла рюмку.

Они чокнулись, выпили, и все разом потянулись к икре.

– Мои дочки превращаются в настоящих русских, – сказала мама. В ее голосе промелькнула нежность, и Нине стало досадно, что из-за солнечных очков она не видит маминых глаз.

– После одной-то рюмки? – фыркнула Энни. – Разве такое бывает?

Следующие двадцать минут они втроем непринужденно болтали, но когда официантка приносила новое блюдо, тут же переключались на еду. Здесь было все: исходящий ароматным паром огненно горячий борщ, тефтели в шафрановой подливе, сочная жареная телятина с соусом. Когда наконец подали яблочный пирог с грецким орехом, они признались, что наелись до отвала. Энни улыбнулась и отошла.

Нина первая не сдержалась и отрезала кусок пирога.

– Господи, как это вкусно, – сказала она, смакуя нежное тесто с начинкой из грецких орехов.

Мать тоже решила попробовать.

– Точь-в-точь как делала моя мама.

– Правда? – спросила Мередит.

– Ее секрет был в том, чтобы шлепать тесто о доску. В детстве я постоянно с ней спорила, доказывала, что можно обойтись и без этого. Разумеется, я была не права. – Мама покачала головой. – Каждый раз, когда я замешиваю тесто, я вспоминаю о ней. Однажды я испекла этот пирог для вашего папы, а он сказал, что тесто слишком соленое. Все потому, что я плакала, пока готовила. Тогда я запрятала рецепт подальше и постаралась забыть его.

– Получилось?

Мама посмотрела в окно.

– Я ничего не забыла.

– Потому что не хотела забывать, – сказала Мередит.

– С чего ты взяла?

– Ты придумала сказку, чтобы рассказать нам с Ниной о своей жизни.

– Но потом случился спектакль, – сказала мама. – Прости меня, Мередит.

Та откинулась на спинку стула.

– Я всю жизнь ждала от тебя этих слов, а теперь они уже не так и важны. Для меня важна ты, мам. И я хочу, чтобы мы продолжили говорить о нас.

– Но почему? – тихо спросила мама. – Почему вы не отреклись от меня?

– Мы старались тебя не любить, – сказала Нина.

– Думаю, это было нетрудно.

– Нет, – возразила Мередит, – еще как трудно.

Мать потянулась к бутылке и налила всем. Подняла рюмку и посмотрела на дочерей:

– За что выпьем?

– Может, за семью? – предложила Энни, которая как раз подошла и наполнила четвертую рюмку. – За тех, кто с нами, за тех, кого уже с нами нет, и за тех, кто от нас далеко.

Она чокнулась с матерью.

– Это какой-то старый русский тост? – спросила Нина, выпив.

– Никогда его раньше не слышала, – ответила мать.

– Так говорят у меня в семье, – сказала Энни. – Красиво, правда?

– Да, – по-русски ответила мать и улыбнулась. – Очень красиво.

На обратном пути у матери будто открылось новое дыхание. Она улыбалась и то и дело останавливалась перед витринами, чтобы посмотреть на безделушки.

Мередит не могла отвести от нее взгляд. Она словно наблюдала, как из куколки появляется бабочка. И почему-то, увидев эту новую маму – или маму в новом свете, – Мередит и сама ощутила в себе перемены. Она тоже улыбалась, смеялась, ни разу не забеспокоилась, как там работа, как дела у дочерей, и совсем не спешила вернуться на корабль. Она расслабилась и наслаждалась компанией матери и сестры. Впервые в жизни они были близки, прямо звенья цепи: куда шла одна, туда тянулись и остальные.

– Смотрите, – сказала мама, когда они добрались до конца какой-то улицы.

Мередит видела только голубые деревянные магазинчики и заснеженную верхушку вулкана Эджком.

– На что?

– Вон там.

Мередит взглянула, куда указывала мать.

В парке через дорогу, под фонарем, увитым ярко-розовыми цветами, родители с детьми смеялись и дурачились перед камерой. Их было четверо: женщина с длинными темными волосами, одетая в отутюженные джинсы и водолазку, красивый светловолосый мужчина с улыбкой от уха до уха и две белобрысые девочки, которые хихикали и старались вытолкнуть друг друга из кадра.

– Такими же были вы с Джеффом и девочками, – тихо сказала мама.