ЗИМОЙ НА ПИК ЛЕНИНА (из книги "Мы растворяемся в стихии")

У меня довольно сильно замёрзли руки и ноги. Ноги с наветренной стороны совсем задеревенели, движением их не отогреть. Пока ничего не оставалось, как среди этого погодного кошмара просто ждать... Что же будет дальше, какая поступит команда? В такой ситуации от одного грома ревущей атмосферы ничего не стоит поддаться панике. Но спокойные лица Ильинского, Запеки и других ребят вселяли уверенность. И мысль: «Ведь это пик Ленина зимой. Наверное, так и должно быть». И сразу вроде и тычки струй в спину становятся не столь резкими, вроде и холод меньше. Ноги... ну, ноги, наверное, и должны так мерзнуть. Все становилось на свои места.

Вот какие-то жесты Эрика, все потянулись к краю перемычки. Там действительно тише, но сплошной душ фирна и льда. В этой леденящей кутерьме на порожке, у самого краешка, установили две палатки. Пристраховали их крючьями и забрались внутрь. Тут только заметил, что все оглушены. Лишь через некоторое время начались разговоры. Из соседней палатки голос Эрика:

— Ночью-то должно поутихнуть. Думаю, что к утру прояснится.

Некоторое молчание, затем тот же голос: — Я такого еще не видел.

Всю ночь стенки палатки хлопали над нашими головами. Утром ветер не стих. Пока мы сворачивали лагерь, я видел, как Влад Смирнов пытался вылезти на перемычку, но стоило ему только подняться над краем, как ветер возвращал его кубарем в «исходное положение» — на три-четыре метра ниже. Так повторялось несколько раз. Наконец он выбрался и принял наверх Медведева. Еще не все были готовы к выходу, а ушедшая связки появилась вновь и сказала, что движение совершенно невозможно. Решили выкопать в снегу пещеру и в ней переждать непогоду. На это ушло пять часов. Я мог стоять под сводами пещеры во весь рост, слегка пригнув голову. На полу расстелили палатки, рюкзаки, сверху положили спальные мешки.

Уже третий день сидим в пещере. У многих ребят вялость, плохое самочувствие. Я вызвался дежурить. Сегодня утром засыпало входы в пещеру, и я проснулся от того, что нечем было дышать. Медленно подполз к выходу и начал его раскапывать. Дыхание тяжелое и частое. Наконец пахнуло свежестью. Снаружи все тот же вой ветра. Вчера вечером, когда мы засыпали в своих спальниках, под нами гукнуло, треснуло и было слышно, как что-то долго падает куда-то вглубь. Воцарилась напряженная тишина. Я спросил у Эрика:

— Что это, а?

— Ничего... Если что — и икнуть не успеешь.

— Наверное, на трещине расположились, — предположил Запека.

Позавтракали. Продуктов осталось мало. Пошли разговоры,что, возможно, только часть группы пойдет на вершину, а остальные вниз. Когда все расползлись по своим спальным мешкам. Ильинский сказал:

— Ну что, мужики? Что дальше-то делать будем? В пещере долго не высидим. Нужно решать — вверх или вниз? Валера, — обратился ко мне Эрик, — уж коль ты с краю, давай с тебя и начнем.

Я ответил, что если будет организовываться штурмовая группа, то хотел бы оказаться в ее составе. Что-то в этом же духе сказал Володя Чумаков. Большинство, трезво оценивая обстановку, голосовало за спуск. Было принято решение, что завтра с утра все уходим вниз. Рация не работала уже несколько дней, замерзло питание. В таком урагане палить ракеты бесполезно. Если что, помощи ждать неоткуда. Рассчитывать можем только на свои силы на много дней, на много-много километров.

Пещера от нашего дыхания осела, передвигаться в ней можно только ползком на четвереньках. Потолок набряк водой, отяжелел и кое-где начал отваливаться пластами на пол, на спальные мешки, на одежду. Куда шлёпался пласт, все промокало насквозь. Мы пытались заблаговременно снимать набрякшие пласты, но не всегда вовремя это делали. Наверное, только в книгах пишут об уюте и тепле о пещерах. У меня же осталось и впоследствии утвердилось о них мнение как о преисподней. К моменту выхода половина или, по крайней мере, добрая часть вещей была мокрой.

Общий выход назначен на 9.00. Встали в шесть при свече и начали «ленивые» сборы. По готовности ребята выходили на волю и ждали у входа. Разница между первым и последним из собравшихся составила примерно час. Первые достаточно промерзли. Рев и треск снаружи усилились. Перед тем как вылезти из пещеры, предвидя ожидание, я надел маску. Ее из своей меховой шапочки сшила мне мама. И теперь лицо не так страдало от холода.